Гулаб всхлипнула в своём укрытии, я мысленно обругал её, а Мераби насторожился. Тогда я, боясь, что сестру обнаружат, прижал ладонь к губам и издал звук похожий на писк и хрюканье одновременно. Кардашян вскинул свой револьвер и несколько раз выстрелил на звук. Пул прошли прямо надо мной, разбив несколько бутылок в верхнем ряду, а из-под стеллажей врассыпную кинулись крысы. Мераби засмеялся и повесил винтовку на плечо. Красноармейцы достали папиросы и закурили. Я лежал ни жив ни мёртв, а сверху, из разбитых бутылок на меня лилось драгоценное вино «Святая Нина». Я открыл рот и сладковатая, терпко-душистая влага опалила моё нёбо, связала язык и склеила губы. Так я впервые попробовал вино, которое без натяжки можно назвать великим.
Выбрались мы через ту же боковую дверь глубокой ночью, уходя я успел прихватить пару бутылок «Нины», за что сестра меня ругала всю дорогу. Маму и тётю мы нашли в полуобморочном состоянии от страха за наши жизни. Я был весь залит вином, но сказал, что споткнулся и разбил кувшин по дороге, на что мама сказала мне: «Арджук>1». А про стрельбу на складе мы с сестрой договорились не рассказывать, незачем взрослым знать про такое.
***
Летом 1930 года, после окончания техникума, я перебрался в Офрени, в окрестностях которого раскинул свои виноградники совхоз «Самшобло», располагавший собственной небольшой винодельней. Впрочем, с 1932 года почти весь урожай заставляли сдавать в Тбилиси или в открытый в Офрени завод вин и ликёров, оборудованный современными бродильными чанами. В совхозе продолжали делать вино в экспериментальном цехе, и наша продукция высоко ценилась среди районного и даже республиканского начальства. Благодаря настойчивости нашего директора Соломона Миля, часть вин мы делали в квеври, сохраняя старые традиции грузинских виноделов.
Я не помню ни одного сорта винограда кроме ркацители, который очаровал бы меня сразу с первой дегустации, а потом всю оставшуюся жизнь оставался для меня образцом совершенства. Если вы хотите выбрать вино, идеально подходящее к грузинской кухне, от повседневной до праздничной, то стоит подумать о ркацители. Дикий горец, укрощённый и европеизированный винодельческим гением Чавчавадзе, стал утончённым и стройным, был принят в самых лучших домах как аристократ, а вина под маркой «Цинандали», где этот сорт выступает в гармоничной паре с роскошным и терпким мцване, -это лучшие вина Грузии.
Жаль, что сейчас, в конце восьмидесятых годов, вина, разлитые в бутылки с надписью «Цинандали», утратили былую славу и былой вкус.
Кисть ркацители совершенна: она напоминает кубок новобрачных, из которого, переливаясь через края, исходит пена игристого вина. Если же ркацители выдержать в квеври, то вино приобретает охристо-янтарный оттенок, теряет липово-медовую лёгкость, но приобретает основательность и очень сложное звучание, похожее на традиционное многоголосое грузинское пение, отражённое эхом гор. Такое вино чуждо современным веяньям, оно равнодушно, словно монастырь Джвари, смотрит на бег времени, суету и перемены, оно незыблемо как островерхие грузинские часовни высоко в горах, дожидающиеся вместе с местными пастухами, воинами, виноделами и сыроварами трубы архангельской.
Красным сортом винограда, растущим здесь повсеместно, является саперави. Молодое вино из этого сорта, называемое «маджари» меня никогда не впечатляло, но, когда я попробовал «Мукузани» из устья реки Иори, я стал уважать саперави, умеющий так красиво вызревать и стареть в бочке. Тяжёлое, сложное, шоколадно-мускатное «Макузани» может доставить истинное удовольствие самому капризному гурману.
