Инай и Утёс Шести Племён - страница 7

Увидев, как к нему приближаются несколько воинов, он хмыкнул, развернулся и, пошатываясь, побрел прочь, оставляя за собой только тягучий запах мёда и липкое ощущение тьмы. Праздник продолжался, но радость ушла, как дым, уносимый ветром. Инай остался сидеть у костра, глядя в огонь. Его мысли кружились, словно те самые искорки, которые вырывались из пламени и исчезали в воздухе. Он вспомнил отца, его вечерние рассказы у огня: «Вихрь… он не просто буря. Это гнев земли, это шёпот огненных рек, что никак не может вырваться наружу». Тогда эти слова казались сказкой, но стоило костру потухнуть, как в голове начинали копошиться тени. Он вспоминал, как, лежа под одеялом, старался не слушать вой ветра за окном, но в этот звук всегда вплеталось нечто иное – едва слышные шорохи, словно кто-то крался мимо дома, оставляя после себя тягостную, давящую пустоту. Ещё Инай вспомнил детские страшилки. Дети пугали друг друга: «Если будешь плохо себя вести, Вихрь тебя найдёт. Он увидит твой страх, твою слабость. Смелых он не трогает – он забирает только тех, кто дрожит». Инай, конечно, смеялся вместе со всеми, но в самые тёмные ночи, когда он был один, эти слова возвращались, словно эхом. Ему казалось, что тень за окном растягивается, становится чем-то большим, чем просто движением ветвей. Он вспомнил, как однажды старик Радей рассказывал детям у деревенского храма: «Вихрь живёт там, где гаснут звёзды. Ты его не увидишь, ты его почувствуешь. Это как мороз внутри тебя, который не зависит от погоды». Тогда все слушали с раскрытыми ртами, а потом разбежались по домам, но Инай долго смотрел на небо, пытаясь разглядеть, где же эти потухшие звёзды. Костёр треснул, и он вздрогнул, возвращаясь в настоящее. Пламя напомнило ему ещё один рассказ. Инай вспомнил, как однажды отец поделился другой историей – той, что редко звучала в кругу племени. Это был не просто миф, а нечто большее, как некий шёпот, передаваемый из поколения в поколение.

– Вихрь… его не всегда боялись. Когда-то, в начале времён, он был даром. Его создал высший бог, тот, кто видел людей насквозь. Люди жили слепыми, не замечая своей истинной сущности, не зная, кто они на самом деле. Они блуждали по миру, полные гордыни, думая, что их души чисты, а намерения праведны. Тогда бог, устав от их заблуждений, вдохнул в мир Вихрь.

Отец тогда на мгновение замолчал, и искры, вырывающиеся из костра, казались продолжением его слов.

– Вихрь не был злом, как многие думают. Он был зеркалом. Там, где он проходил, он раскрывал правду. Он видел сердца людей и показывал им то, что они прятали даже от самих себя: страх, зависть, ярость. Он не наказывал и не мстил, он лишь отражал. Но правда – как нож. Люди не смогли вынести её. Они обозлились на Вихрь, назвали его проклятием и отвернулись от него, как отворачиваются от тени в ночи.

Голос отца стал тише:

– Разгневанный, обиженный их отказом, Вихрь ушёл в глубины земли, где его дыхание стало тяжёлым, а сердце – пустым. Но он не исчез. Он нашёл утешение у подземных богов. Вихрь остался частью этого мира, чтобы однажды вернуться и вновь показать людям их настоящую суть. Потому что истина не исчезает от того, что её прячут. Она ждёт. И каждый, кто встретится с Вихрем, увидит в нём самого себя – сильного или сломленного, чистого или опалённого тьмой.

Инай помнил, как слова отца тогда казались сказкой, но стоило костру погаснуть, как тени в углах начинали сгущаться, а шорох ветра за окном превращался в чей-то осторожный шаг. Инай снова вспомнил слова деда, и те застряли в его голове, как шип. Он пытался отмахнуться от них, но чем больше думал, тем яснее осознавал, что Траян возможно был прав. Всё, что происходило сегодня, было лишь началом. Настоящие испытания ждали впереди, там, где он будет один, без помощи семьи или друзей. Что ждёт его в других племенах? Лес шептал невнятные тайны на своём языке, а треск костра звучал, будто отсчитывал время, мерно и неотвратимо. Где-то вдали завыла птица, её голос разрезал ночную тишину, заставляя холод пробежать по коже. Инай поднял взгляд на небо. Звёзды, рассыпанные, как пыль древних миров, висели в неподвижной тишине. Их свет не грел, но что-то внутри этого безразличного блеска притягивало, как взгляд существа, видящего всё сразу. Ночь опустилась мягко, словно тёмное крыло, охватив деревню. Она не укрывала и не защищала, но открывала что-то иное – пространство между мирами, где всё обретает свой настоящий вид. Инай чувствовал это, как лёгкий ток в груди: ночь смотрела на него, и её взгляд был бесконечным, словно само время. В ту ночь он долго не мог заснуть. Его мысли неугомонно плясали словно огонь: горячие, пульсирующие, пожирающие всё, что он пытался скрыть. Утром Инай стоял на краю деревни, сжимая ремень рюкзака. За его спиной собрались все, кто был ему дорог: отец, мать, Зверан и другие друзья детства. В их глазах отражались и тревога, и надежда, смешиваясь, как ледяной мороз и тёплая зола, оседающая на земле. Даже Володар, обычно сдержанный, подошёл ближе, чтобы положить руку на плечо сына. Её тяжесть была одновременно успокаивающей и обременяющей.