Иная жизнь - страница 2

Пока Вадим одевался, удалось немного отвлечься и немного привести в порядок свои мысли. – Не мучить себя, ответы на ворох накопившихся вопросов, наверняка скоро появляться. Судя по тому, как с ним обращаются и даже дали оружие, опасность от этих людей ему сейчас не грозит. Нужно молчать, впитывать и анализировать информацию. Придя к хоть каким-то выводам и одевшись, Вадим сразу почувствовал себя человеком, очень голодным человеком, о чем окружающих громко известил его толстый живот.

– Ой, да вы, голодны милорд, – засуетился Огюст. Пройдемте в лагерь, в вашем шатре уже накрывают. И господин, постарайтесь не нервничать, вам сейчас это вредно, наверняка уже все узнали о вашем излечении и собрались поглазеть на своего господина.

Извилистым скальным проходом, они вышли из пещеры наружу. В глаза ударил резкий белый свет. Все сомнения о том, что Вадим возможно все-таки на земле, мгновенно отпали. На небе светило явно не солнце. Светило зрительно было больших, чем солнце размеров и его свет отдавал синевой. После всего произошедшего Вадим уже подсознательно был готов к чему-то подобному. Поэтому шикнув на себя и прекратив рефлексию, он перевел взгляд на раскинувшуюся перед скалой (из углубления в которой они только что вышли) поляну. На ней сгрудилось три десятка человек. Вперемешку стояли мужчины и женщины. Некоторые из присутствующих (причем обоего пола) были облачены во что-то вроде средневековых доспехов и обвешены всевозможными колюще режущими предметами.

За спинами сгрудившихся людей Вадим увидел несколько довольно крупных палаток, поставленных вокруг большого шатра. Вадим со стариком остановились перед людьми. Поль Огюст вышел на шаг вперед, приосанился, как-то сразу превратившись из трескучего деда в настоящего придворного.

– Сегодня, – самозабвенно начал вещать он, – благодаря успешному ритуалу нам наконец удалось вылечить нашего сюзерена и господина. Проклятье, довлевшее над ним десять лет, наконец снято. Милорд устал и желает принять пищу.

Слушая, Вадим тихонечко офигевал. Болтовня деда о каких-то благородных кровях и верных подданных, к которой Вадим не особо то и прислушивался в пещере, похоже, оказалась правдой. Нервничая, стараясь, стать незаметнее Вадим непроизвольно попытался втянуть в себя живот. Живот не втянулся, но потуги Вадима, похоже, заметили. На лицах некоторых людей появились улыбки. Приняв улыбки на счет своей ущербности, Вадим разозлился. Это была злость на свою неуклюжесть и на свидетелей его неловкости. Причем злость начала захватывать Вадима. Его дыхание сперло, тело, будто свело судорогой, а глаза застилала темная пелена. Откуда-то повеяло холодом.

Улыбки на лицах, собравшихся сменились испугом и под коллективный «Ох» толпа отпрянула назад. Огюст, увидев реакцию присутствующих, обернулся и побледнел. Его господин был зол, и его злость получала видимое проявление. Тело господина обволакивала плотная темная аура и с каждым мигом она все больше уплотнялась.

Встав перед бушующим Вадимом, Огюст тихо и вкрадчиво, словно ребенку заговорил: – Милорд прошу, успокойтесь. Вы еще слишком слабы. Такое ментальное напряжение может повредить вам.

Вадим, задворками сознания слышал голос старика и прислушавшись к спокойному тембру, начал постепенно успокаиваться. В голове прояснялось, пелена с глаз развеивалась, и также, постепенно, выравнивалось дыхание. Вместе с тем, Вадима начали охватывать стыд и страх. Стыд на свою несдержанность, а страх за непонимание того, что происходит с его организмом. Благо старик, без лишних слов и теперь уже остановок, провел его в шатер, мимо расступившихся и низко поклонившихся им людей.