Повисло молчание, все задумались, каждый о своем. Задача была не простая и могла закончиться неудачей. Но три сотрудника Абвера верили в лучший исход, и у каждого было свое мнение, как лучше поступить и какие средства для реализации использовать.
Такая поразительная активность Витцеля слегка удивила Штайберга, с чего бы он так заинтересовался этой экспедицией и почему решил оказать ей помощь? А может вовсе и не экспедицией, а здесь кроется что-то еще?
– Мне пора откланяться! Господа, благодарю вас за прекрасный обед,– проговорил посланник Канариса. – Шеффер ждет моего возвращения.
Все трое встали, Розенберг и его секретарь пожали Штайбергу руку, и Витцель проводил его до двери.
– Как тебе этот немец? – поинтересовался Розенберг.
– Не так прост, как кажется. Конечно, умом не блещет, но дело свое, видимо, знает.
– Я знаком с ним уже много лет, особо ничем выдающимся не отличается, но ему доверяем Канарис, а это дорогого стоит.
– Ну что же, как говорят русские: поживем-увидим.
– А вы еще и русский знаете?– с сомнением в голосе произнес хозяин дома.
– Да, приходилось сталкиваться, – туманно ответил секретарь.
Тем временем Штайберг вернулся в гостиницу, накопленная усталость и обильный ужин с возлиянием, дали себя знать. Его клонило в сон, к тому же Шеффера не было в номере. Рассказать о своем визите было некому. На связь с ним никто из членов экспедиции не выходил, возможно, и не было еще одного сотрудника Абвера, а адмирал Канарис просто хотел его проверить? Весь путь немец присматривался к персоналу, но так и не понял, кто же может им быть.
На следующее утро Штайберг проснулся довольно рано, голова побаливала, настроение было отвратительное. Он пошарился на тумбочке в поисках выпивки, но бутылка виски, которую он купил в баре, была пуста. От неуклюжего движения рукой бутылка полетела на пол и с грохотом покатилась по паркету. Немец поморщился и с трудом приподнялся с кровати. В таком виде нельзя было показываться членам экспедиции, а тем более встречаться с Шеффером и рассказывать о планах, которые они вчера обсудили в доме Розенберга. На часах было десять утра и требовалось поправить голову.
Штайберг прошел в ванную комнату, посмотрел на себя в зеркало. Рыхлое красное лицо с большим носом и с синими прожилками. Лицо сильно пьющего человека смотрело на него кроличьими глазками. Но делать было нечего, что есть, то есть. Надо найти выпивку, а там глядишь, будет легче. Мятая рубашка, испачканный пеплом сигарет пиджак, штаны валялись рядом с кроватью, их он все же смог с себя стащить, хотя совершенно не помнил, как это ему удалось. Кряхтя и чертыхаясь немец натянул на себя брюки, капли пота выступили на лбу, во рту пересохло.
– «Срочно найти выпивку, пока не сдох» – подумал Штайберг и покинул номер.
Бары и рестораны в самой гостинице еще были закрыты, спросить у администратора, где можно купить выпивку, он постеснялся. Желание похмелиться выгнало его на улицу, и он тут же пожалел об этом. Стояла сумасшедшая жара, даже сад, который раскинулся перед отелем, казалось, не спасал от изнуряющего зноя. Лакей-индус любезно держал двери открытыми, как бы предоставляя выбор, выйти на раскаленный двор или остаться в прохладном холле гостиницы. Но деваться было некуда, выпивку можно было найти только в самом городе, и Штайберг шагнул в ад!
Пока он пробирался по тенистой аллее к выходу, он промок насквозь, казалось, что в ботинки налили воду, хотя она могла быть там на самом деле! Это пот, который катил с него градом и по спине, далее по ногам и попадал в летние туфли.
