Индийский разлом - страница 7

– С радостью, господин Витцель, – и они оба заторопились в сторону виднеющейся вдали площади.

В двухстах метрах от этой самой площади посреди тротуара на корточках стоял человек без головы. Точнее, голова его по плечи была зарыта в землю. Руки человека при этом были раскинуты по сторонам. Рядом лежала потертая одежда, на которой сиротливо поблескивали несколько мелких монеток. Многочисленные прохожие даже не обращали внимания на это чудо, шли себе мимо по своим делам. Штайберг заинтересовался: как долго человеческая голова может находиться под землей, не причиняя вреда остальному телу. Он остановился, его собеседник тоже. Секретарь улыбался глядя на удивленный вид немца. Штайберг подождал немного, но ничего не происходило, головы по-прежнему не было. Вдруг человек почесал правой босой ногой босую левую, потом поменял положение рук, но голову из подземелья не вытащил. Оба подождали еще пару минут, наконец, Витцель с улыбкой произнес:

– Бросьте пару монет ему на одежду.

И произошло чудо! Нищий оказался с головой, как только монеты со звуком упали на тряпье, он вытащил голову из щебенки и с любопытством посмотрел на добычу. Видимо она его не вдохновила и голова опять исчезла.

– Привыкайте, тут все зарабатывают, как могут. Это еще самый безобидный способ,– секретарь подхватил Штайберга под локоть и потащил дальше в направлении площади.

Идти пришлось не долго, лавируя между рикшами, коровами и нищими попрошайками они, наконец, добрели до небольшого красного особняка. Это было здание, построенное еще в 19 веке, в колониальном стиле утопающее в зелени, но уже со следами увядания и явно требующее ремонта.

– Ну, вот мы и пришли, – сказал секретарь и распахнул калитку.

К дому вела узкая мощеная кирпичом дорожка, кое-где сквозь стыки пробивалась зеленая трава, которая упрямо находила себе дорогу уже не один десяток лет. Витцель толкнул легкую стеклянную дверь, и они оказались в просторной гостиной, обставленной с невероятным вкусом. Старинная мебель, хрустальные люстры с бронзовым обрамлением, хрустать и тонкий фарфор гармонично сочетались в светлой комнате.

– Прошу садиться, господин Штайберг, – произнес обладатель берлинского акцента, – я покину вас ненадолго, отдам распоряжение повару и предупрежу хозяина о вашем визите.

Немец остался один и принялся разглядывать старинные портреты на стенах. Работы мастеров Ренессанса удачно сочетались с работами современных авторов, а порой даже нравились Штайбергу больше, чем покрытые лаком лица пожилых вельможей. Взгляд немца упал на ажурный столик из красного дерева, где стоял изящный хрустальный графин с двумя бокалами. Янтарная жидкость внутри говорила о хорошем качестве напитка. Штайберг тут же позабыл о красивых работах на стенах гостиной и быстрым шагом устремился к заветной цели. Хмель уже давно выветрился, а огромное желание выпить только усилилось.

– «Не будет ничего дурного в том, если я выпью бокал»,– подумал немец, наливая его до краев.

Напиток оказался весьма достойным, французский коньяк с приличной выдержкой одурманил голову, приятная истома накатила на тело. Штайберг сел в кожаное кресло рядом с ажурным столиком и молча наслаждался напитком.

Просто минут двадцать, прежде чем что-то поменялось в доме. Послышались шаги наверху, они приближались, становились отчетливей и, наконец, в дверях показался хозяин столь необычного дома. Немец сразу узнал своего старого знакомого. Они вместе по приказу Канариса были заброшены в Испанию в 1936 году, когда началась Гражданская война. Поскольку адмирал был весьма дружен с Франсиско Франко, то казалось, что именно ему и его приверженцам помогал Абвер. Но не только это привлекало военную разведку в Испании. Канарис, как прожжённый бизнесмен, торговал оружием, причем продавал его и той и другой стороне. С единственным отличием, что оружие проданное республиканцам не стреляло, поскольку было изначально бракованное, но стоило ничуть не меньше, чем оружие, проданное генералу Франко. Тогда Испания была наводнена разными людьми, которые сражались за ту или иную сторону. Разведки разных стран соревновались в диверсионной деятельности и вербовке сотрудников Испанского правительства на разных уровнях. Но деньги, полученные от продажи оружия, этот бизнес германской разведки, был главным детищем адмирала Канариса. Достойно пополнял бюджет Третьего Рейха, ну и его личный, конечно.