Присаживаясь на лавку, я лишь спросила у настороженно следящего за мной Баюна:
- Сам накрыл?
- Помощь по хозяйству входит в мои должностные обязанности, - неохотно буркнул котище и ловко подлил в кружку кипяточка из самовара, после чего двинул её в мою сторону. – Угощайся, хозяюшка. И не серчай. Моей вины в том, что ты здесь, никакой нет. Я тут как бы… Эт самое… - Баюн задумчиво почесал себя за ухом, словно припоминал верное слово, - смотритель, в общем. За домишкой, за скотиной, да по хозяйству. Вы-то приходите да уходите, а я тут один на всех.
Внимательно слушая откровения «смотрителя», я осторожно отпила из кружки ароматного чаю и восторженно прикрыла глаза: тонкие нотки листиков смородины, мяты и чего-то неизвестного моментально повысили настроение до отметки «благодушие», а свежеиспеченный блинчик с малиновым вареньем закрепил впечатление. Но с мысли не сбил.
- И много тут ведьм до меня было?
- Ой, много, - беспечно отмахнулся кот, моментально распознав смену моего настроения. – Испокон веков на этом месте избушка стоит и редко когда пустует. Место силы тут знаковое, колдовское. Само себе хозяйку выбирает. – И глянул на меня так многозначительно. Мол, гордись, какую честь тебе оказали.
Гордилось не очень, но и особой злости на чужое самоуправство я больше не ощущала. А вот любопытство – чем дальше, тем больше.
- И что мне теперь делать?
- Как что? - Баюн аж покачнулся, едва не свалившись со своего края лавки. – Жить-поживать, волшбу совершать, просителей привечать. Кто из нас ведьма?
- Ещё вчера я считала себя ревизором, - парировала.
- Ой, что было вчера, то было вчера! – фыркнул кот и отмахнулся. – А сегодня ты ведьма. Вот и ведьмовствуй. Кстати, там деревенские пришли. Выйди, оцени фронт работ.
И как-то чересчур подленько хихикнул, отчего я моментально заподозрила недоброе. Но из избушки вышла, все ж любопытство оказалось сильнее.
И зря.
То, что меня посетили деревенские, я поняла сразу: десятка три мужиков, одетых в полотняные штаны и рубахи, подвязанные кушаками. На ногах лапти, вызвавшие сдавленный смешок, на головах странного фасона шапки. Лохматые, бородатые, угрюмые и, самое главное, – с вилами и рогатинами в руках.
И почему-то сразу стало ясно, что мужики пришли не поболтать.
Напряглась, прекрасно понимая, что не смогу дать достойный отпор разозлённой толпе, но тут у ног разлёгся Баюн, и сразу же в груди поселилась уверенность – справлюсь.
Для пущей убедительности уперла кулаки в боки и свела брови к переносице, придавая себе солидности.
- Ведьма… - прошептал кто-то из задних рядов, но я не распознала интонацию.
Испуганно, благоговейно или удивлённо?
Но инициативу решила перехватить, благо опыта в этом имела немало.
- Ведьма, - заявила громко и уверенно, и зловещим взглядом обвела каждого. – Алёной звать. Вы по какому вопросу, граждане?
Граждане почему-то замялись. Под моим пронзительным взором потупились, потолкались локтями и в конце концов выпихнули вперед самого нерасторопного. Мужичок выглядел хило, рогатина в руках была выше его раза в полтора, но из-под кустистых бровей глаза блестели чересчур хитро и заискивающе.
- Не губи, ведьма-матушка! – вдруг завопил он не своим голосом, бухаясь на колени и срывая шапку. Лишь большим усилием воли я осталась на месте, не отшатнувшись от неожиданности. – Слух прошёл, что самозванка в избушке поселилась! Цельную годину о тебе жеж ни слуху, ни духу! Спасительница наша! Благодетельница! Вернула-а-ась!
