– Попрошу не выражаться на счет Екатеринбурга, – вставил я не в тему. – Я родом оттуда.
– Да я знаю, – отмахнулся Белкин. – Все мы давным-давно понаехали.
Его недвусмысленный вид явно показывал, что Белкин не пришел в себя. И думами он находился в той роковой ночи, когда схватился насмерть с коварной хищницей панельного ремесла.
– Вернемся к насущному вопросу, – предложил Моховской. – Иглесиас старший – легендарный певец – идол! Можно долго петь дифирамбы. Семьдесят альбомов – это сильно! Плюс пять детей. Один лишний. Но оставим Хулио в покое – ему давно проторена «Аллея славы» в Голливуде. Мы планируем привезти в Москву Мадонну.
– Круто! – взвизгнул Секир.
Когда-то ему довелось быть на ее питерском выступлении и даже охранять поп-диву от назойливых папарацци и толпы находящихся в экстазе фанатов. Бедолага, Секир, когда это было…
– Вот-вот у нее начнется мировое турне. Новая программа. Вроде бы Москва в списке не значится, но это и к лучшему. Наша задача привезти ее на закрытое выступление. Есть уже несколько десятков клиентов, готовых раскошелиться и собрать солидный гонорар. Мадонна, конечно, не Иглесиас, но заехать на денек согласится. Наши западные менеджеры работают с ней. Диалог идет конструктивный. Уломаем ее в два счета. Помните сенсационный визит Перис Хилтон? Наша работа. Похвалила показ Пластининой и пополнила счет на миллион долларов.
– Ну, Мадонна – не Перис Хилтон, – вставил раздосадованный Белкин.
– И Перис Хилтон – не Мадонна – добавляю я, набирая очки. – И не с такими тузами справлялись.
– Вы, Герман, понимаете, о чем я толкую, – улыбается Моховской. – Тут почти дело в шляпе. В перспективе привезем Тимберлейка. Удобней бы заодно с Мадонной. У них и хиты есть совместные, но это дороже выйдет. Слишком они капризные на пару. Обойдемся. И совсем забыл про Инрике. Давайте! Это дело уже в процессе. Кстати, на ваш счет уже начислена хорошая сумма.
– Как мы и договаривались? – уточняет Секир.
– Именно так. Передайте вашему боссу, что мне нужно подписать кое-какие бумаги. Нет! Не передавайте! Лично ему позвоню.
– Фридман позитивно оценил это проект и рад нашему взаимовыгодному сотрудничеству, – добавляю я, отрываясь на недосягаемую высоту от незадачливых компаньонов.
– Отлично! Я же сказал – дело в шляпе! – хитро улыбается Моховской. – Отметим? Вы до сих пор ничего не заказали?
Секир в темпе подзывает обслугу.
В считанные минуты нам приносят бутылку «Willa Antinori». Белкин приподнимается и наполняет бокалы. Я забываю, что за рулем, и позволяю Белкину наполнить свой бокал.
Неожиданно встает Секир и предлагает тост, что-то типа за продолжение сотрудничества и открывание новых звезд. Его поддерживает Моховской, говоря о неосвоенных рынках. Он упоминает азиатский регион и в торжественном тоне сообщает, что пора устремлять свои взоры именно туда. Я киваю головой и вспоминаю первопроходцев. Кажется, это были Мумий Тролль, раскрутившие свои альбомы в Китае и за компанию залетевшие на расколбас в Токио. Но Лагутенко сам по себе неравнодушен к востоку. Если Захар Прилепин всем толковал, что Славчук должен был родиться негром, то Лагутенко должен был родиться японцем. Он стопроцентный японец в душе, и глаза у него слегка узковатые, или он специально их щурит. Затем вспомнился феноменальный успех Витаса в Китае. Я озвучиваю его вслух и улавливаю одобрительный блеск в глазах Моховского, знавшего толк в успехе. Как раз там его обскочили молодые продюсеры. Но Китайская публика привередлива, как незамужняя купеческая барышня. Не каждый проект там удался. Те же Тролли не получили, чего хотели.
