.
«Современную российскую реформу объединяет с революцией и ее преподнесение в качестве самоцели. Именно реформе как таковой (а не ее необходимым социальным результатам) клянутся в верности, реформа преподносится как символ прогресса и т. п. Для наших реформ характерны несистемность и внутренние противоречия, им присуще аномально высокая политическая поляризация: тут и путчи, и штурм парламента, и массовые митинги, и политические процессы. В общем этодействительно «ревореформы». Но, видно, главный парадокс нашей во многих смыслах парадоксальнойреформы состоит не только в ее революционности (по методам проведения), но и в ееконтрреволюционности (по отношению к итогам октября 1917 г.). Она, по сути дела, имеет целью реставрацию ценностей февраля 1917 г.: республика на базе капиталистической экономики. Все семьдесят лет советской власти такое справедливо считали бы контрреволюцией. А любая контрреволюция совершается теми же методами и по той же схеме, что и революция, они (подобно реформе и контрреформе) дети одной матери, элементы одного цикла. Но если проведение революций методами реформ и не так уж вредно, то проведение реформ революционными путями означает нечто гораздо худшее»>81.
«… ни по одному из направлений экономических преобразований в период «перестройки» и «постперестройки» не был получен именно тот существенный экономический или социальный результат, на который рассчитывали. Экономическая реальность на макроуровне ни разу адекватно не реагировала на предлагаемые условия реформ, нет такой реакции и на уровне отдельных предприятий. Проходит какое-то время после принятия, казалось бы, бесспорно результативных решений, но ни роста инвестиционной активности, ни действительно рыночных выходов из кризисных ситуаций, ни внутреннего реструктурирования на большинстве приватизированных (акционированных) предприятий не наблюдается. Напротив, экономическое поведение новоявленных АО по-прежнему определяется надеждами на государственную поддержку, стимулированием скрытой безработицы и т. п. Поэтому все, что возможно проверить, следует заранее проверить>81. Итак, вместо продвижения к эффективной конкурентоспособной экономике наблюдается прямо противоположное – обвальный спад производства, сопровождаемый снижением его эффективности и жизненного уровняосновной части населения. Некоторые начинают думать, что их в очередной раз обманули, что действительные цели избранного курса реформирования изначально были иными по сравнению с озвучивавшимися. Если говорится одно, а делается совсем другое, естественен вывод: нужна не корректировка проводимого варианта реформирования, а изменение его курса»>82 (!).
Осталось добавить вывод проф. Финансовой академии при правительстве РФ д. э. н. В. М. Соколинского и к. э. н. М. Н. Исаловой: «Социальной политики, в том ее понимании (научно-прикладном – от авт.) в России пока нет»> 83 (!).
Глава 3. ПОСЛЕДСТВИЯ ИНФЛЯЦИИ ДЛЯ НАСЕЛЕНИЯ
Реально располагаемые денежные доходы (за вычетом обязательных платежей, скорректированные на индекс потребительских цен) в 1995 г. были ниже, чем в 1994 г. на 13%. Снижение реальных доходов повлекло сокращение покупательной способности россиян. На долю 10% обеспеченных приходился 31% денежных доходов (в 1994 г. – 32%), а на долю 10% самых бедных – 2,4% (в 1994 г. 2,2%). У 63% россиян доходы были ниже среднего уровня. Почти у 25% населения России (около 37 млн. чел.) среднедушевые доходы были ниже прожиточного минимума, их число возросло на 10%
