Инфо - страница 4

Г

лава 3

Иногда Леше казалось, что он спит и видит страшный сон – самый ужасный из своих кошмаров. Что все вокруг – обшарпанные стены, грубые медбратья, старая и потрепанная, пахнущая химией смирительная рубашка – всего лишь детали бреда. А иногда – что прошлая жизнь была таким сном.

Но приходила ночь, и воспоминания о кошмарах наяву расставляли все по местам.

Ее привезли под утро. Девушка двадцати лет, студентка. Автомобильная авария. Водитель не справился с управлением, машину занесло – она несколько раз перевернулась, и девушку наполовину выкинуло в боковое окно.

Глядя на тело, Алексей даже не мог определить, была ли девушка красивой при жизни. Ухоженной – да. Педикюр, гладкие, явно подкачанные ноги и пресс, интимная стрижка. На левой руке сохранился маникюр – белые цветы на красном фоне.

– Смотри-ка, натуральная блондинка, – хмыкнул судмедэксперт, приподнимая щипцами фрагмент кожи с головы. – Не твоя сестра случаем, а, Принц?

Принцем Алексея прозвали в первый же день работы в морге. Принц Аида, наследник Царства Мертвых. Никакого иного прозвища здесь не могло возникнуть, учитывая, что Леша устроился помощником к главному судмедэксперту Королеву, которого давно уже не именовали иначе, чем Королем-личем.

– Заполни ее карточку, – попросил Скелет, собирая фрагменты черепной коробки словно сложный, но увлекательный пазл. – Эх, жалко, такая красота зазря пропала.

– Может, не зря, – обронил Леша и сам удивился своей фразе.

Скелет едва пинцет не выпустил, воззрившись на напарника с удивлением.

– Немой заговорил… блин, Король же мне ни в жизнь не поверит. Подумает, что я бухаю в ночное. Или мне примерещилось, а?

Алексей не отозвался. Вторым его прозвищем почему-то стало имя Патрик, но так его называл только сам Король-лич, периодически требуя от Алексея стихов о несчастной любви. Леша, как всегда, отмалчивался.

Он пытался писать стихи, поначалу. Но это только усиливало боль, расширяя ее до масштабов абсолюта. Учебу Алексей не забросил, чувствуя себя безвольной тряпкой даже в этом. Хотя после столкновения с Игорем редкие встречи с Жанной в университетских коридорах, оборачивались для Алексея ночными кошмарами.

И пусть времени прошло достаточно, и пусть он, казалось, уже нашел себя – иногда получалось забыться в других руках, губах и ласках – она продолжала терзать его воспоминаниями о том страшном вечере. Самим своим существованием не давая забыть о том, кто он и чего стоит.

Он попробовал утопить свою боль в алкоголе, но обнаружил, что тот его почти не берет. От травки его затошнило. А более тяжелые наркотики вызывали такое острое внутреннее отторжение, что Леша даже пробовать не стал. Проще оказалось уйти с головой в работу.

Днем, после исправно посещаемых лекций, он подрабатывал санитаром в больнице. А ночью дежурил в морге или отжигал в клубе вместе с Эриком и его друзьями. Такой режим позволял Алексею не спать, а во время кратких дремотных перерывов сны ему не снились.

Он немного опасался, что с таким темпом скатится по учебе, но внезапно обнаружил, что в чуть позванивающей от недосыпа голове все знания умещаются еще легче. Только болели порой глаза от чтения, но вскоре Алексей изобрел свой способ.

Взглянув на страницу книги, он прикрывал глаза. Образ строк возникал на внутренней стороне век, словно негатив фотографии, и его можно было спокойно читать, притворяясь задремавшим. Удивительным было только то, что никто до Леши об этом не додумался. Но он старался не забивать себе голову пустыми рефлексиями. Его и без того все и всегда считали чуточку странным, так что Леша успел привыкнуть к непонимающим взглядам и никому не пытался что-то объяснить.