В воображении я разбивал морды партнерам, коллегам и водилам подсекающих меня машин, я дрался с ними, как герой «Бойцовского клуба». Я убивал и расчленял, кромсал на куски этих двуногих, которые заполоняли тротуары, магазины, банки, лифты, офисы, словно герой «Американского психопата». Я душил жену, втыкал вилку в горло Руслану, сбивал «Фордом» гаишников… Но все это происходило лишь внутри моей головы. Впрочем, так же, как и у героев «Бойцовского клуба» и «Американского психопата». Никто (или, скажем, практически никто) не хочет выплеснуть кипящую агрессию в реальности, никто не хочет взлететь, зная, что через несколько минут разобьется в лепешку. Большинство предпочитает терпеть и убеждать себя, что все не так уж плохо. И действительно – все не так уж плохо. Могло быть и хуже, как говорится. А эта агрессия, как легко можно доказать любому недовольному, – бешение с жиру.
Но вот у меня наступило «хуже». И что?… Я пишу этот текст (уже почти шестьдесят страниц накатал в ноутбуке) и все заставляю себя перейти на другой язык, заговорить лаконично и зло. Все объяснить, показать наглядно. Хоть на виртуальную бумагу выплеснуть эмоции. И – не могу. Даже сейчас, оказавшись на грани и решившись записать последние четыре года своей жизни – четыре года непрекращающихся ударов, новых и новых проблем, – я не могу заставить себя по-настоящему разозлиться. Пишу нейтрально. Описываю, а не кричу…
Описываю, будто человек со стороны, то, как разламывалась моя, первая и единственная, жизнь.
Сообщение жены о разводе вызвало много чувств, но для них всех фоном была, конечно, злость. И как не злиться, когда тебе откровенно дают понять, что ты оценен ниже кого-то другого – даже после контрольной проверки (тот визит Натальи я тогда воспринимал именно как проверку); когда ты понимаешь, что женщина, с которой прожил несколько лет, для которой сделал немало добра, становится уже навсегда чужой. Развод – это не ссора, не истерика, даже не случайная измена, а обдуманный и выверенный шаг.
Возвращаясь с работы, я ложился на диван и утыкал взгляд в экран телевизора или слушал любимые песни. Но не видел, что там показывают, не слышал, что поют. Лежал и думал. Почти так же, как в «Медицине», – медленно, подробно, детально.
Вот мне тридцать два, и с одной стороны, я добился немало – по крайней мере, у меня есть своя квартира, вот-вот будет машина; у меня приличная работа, но кто я вообще и что меня ждет дальше? Кому я нужен, кто по-настоящему нужен мне? Вот возьму и умру сейчас на этом диване и вполне могу пролежать так лет пять. Или десять. Превратиться в скелет… Дверь в подъезд закрывается плотно, вторая дверь, отделяющая столовую от прихожей, тоже сейчас закрыта – запах вряд ли так уж сильно просочится на площадку… Максим, Руслан, Свечин, Иван, мать позвонят на домашний, на сотовый и бросят. Решат, что я куда-то уехал… Нет, в банке через месяц-два забеспокоятся, не получив проценты. Начнут искать, вызовут эмчеэсников, те вскроют дверь. Обнаружат…
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
