Нэтч стоял, вежливо сложив руки за спиной, и ничего не говорил.
– Разумеется, ты знаешь, что именно я хотел увидеть, – продолжал Фи. По-видимому, он не собирался закуривать сигару – впрочем, в мультипространстве это все равно было бы бессмысленно, – предпочитая просто крутить ее двумя пальцами. – Ты понимаешь, что я прибыл сюда не ради того, чтобы еще раз увидеть твои достижения. Я здесь не для того, чтобы смотреть, как ты выполняешь свои программистские фокусы, словно ученая обезьяна, и не для того, чтобы слушать твою заранее подготовленную речь о том, как ты можешь принести пользу обществу. – Откинувшись назад, капиталмен громко рассмеялся, словно ему рассказали очень смешной анекдот. Золотое шитье у него на животе сочувственно затряслось.
– На самом деле я здесь для того, чтобы посмотреть, как ты себя ведешь, – продолжал Фигаро. – Чтобы убедиться в том, что у тебя действительно есть «убийственное чутье», о котором я столько слышал. Так что скажи мне, Нэтч, почему ты думаешь, что я тебе сегодня дам хотя бы один кредит?
– Потому что, если этого не сделаете вы, – ответил подросток, – это сделает кто-нибудь другой.
– И ты полагаешь, что я рискну запятнать свое доброе имя в Мем-Кооперативе, выделив деньги на феодкорп мальчишке из улья, еще не прошедшему посвящение?
– О, ну пожалуйста, не надо! У вас достаточно денег, чтобы десять раз откупиться от Кооператива!
– Верно, верно. – Похоже, Фигаро был полностью доволен собой, и у Нэтча мелькнула мысль, не собирается ли он поделиться сплетнями о том, каково это – вести привилегированный образ жизни. Вечеринки с крупными лунными землевладельцами, программисты, выполняющие любую прихоть, телепортация по первому требованию.
Однако капиталмен двинулся по другому руслу. Зажав сигару зубами, он хитро посмотрел на Нэтча.
– Я удивлен тем, что ты вообще пригласил меня сюда, – сказал Фи. – Если бы ты выполнил домашнюю работу прилежно, ты бы узнал, что я предпочитаю не класть все яйца в одну корзину. Не в моем духе рисковать своей шеей ради двух мальчишек из одного улья.
У Нэтча внутри все оборвалось. В «Гордом орле» был еще всего только один учащийся, кто мог бы привлечь к себе внимание такого влиятельного капиталмена, как Фигаро Фи. Нэтч мысленно представил себе последнюю отвратительную усмешку, которой одарил его сегодня Броун. «Не одному только Хорвилу будет больно». Он с такой силой стиснул за спиной кулаки, что впившиеся в ладони ногти оставили кровавые полумесяцы.
– Так зачем же вы прибыли сюда? – оскалился подросток.
Лицо Фигаро растянулось в самодовольной усмешке.
– Конечно же, потому что это доставляет мне удовольствие.
У Нэтча в голове пронеслись дикие мысли, обнажая в свирепой ярости свои клыки. Если бы Фигаро присутствовал здесь во плоти, Нэтч, возможно, вцепился бы ему в жирную шею. Почувствовав у себя в желудке урчание, он вызвал программу нейтрализации кислотности, однако это не помогло. У него перед глазами метались образы: Броун, с самодовольным лицом и фигурой Адониса, потягивает дорогое вино на вилле на Луне. Броун сидит во главе очень длинного стола совещаний, а почтительные подмастерья жадно ловят каждое его слово. Броун смеется над ним, Нэтчем.
– А вам доставит большое удовольствие, если я обращусь в Мем-Кооператив и скажу, что вы выделили деньги учащемуся улья? – прошипел Нэтч. Эти слова сорвались у него с уст прежде, чем он понял их смысл. Он дал выход переполнявшей его ярости. – И не просто какому-то учащемуся улья – а избалованному сыну богатых родителей, которые, вероятно, дали вам на лапу? Или что если я обращусь к церберам? «Капиталмен признался в подкупе чиновников Мем-Кооператива» – такой заголовок будет в самый раз для Сен Сивв Сорра.
