Поликарпов набил свое брюхо жаренными сосисками с бронзовой хрустящей корочкой и вытер замасленные губы салфеткой. В мусорном ведре он увидел несчастную, отнятую у тела голову подменыша, и поспешил забросать ее скомканными салфетками.
Он уселся в старинный бержер и уткнулся в свежий номер местной газеты. Его чтение сопровождалось шумным перелистыванием, усмешкой и вздохами. Тут он неожиданно вспомнил про вчерашний рассказ об аукционе и поспешил поведать об этом Матвею, дабы втянуть его в сомнительное мероприятие. Матвей поначалу отказывался, поскольку не видел выгоды в слепом аукционе, но Поликарпов был настойчив до тех пор, пока не получил от своего начальника взнос за участие.
«Вот увидишь, – говорил Поликарпов, – у меня такое предчувствие, что завтра мы обязательно сорвем куш».
Матвей смотрел на своего компаньона и ничего не отвечал. Он не особо верил в прибыльность предстоящего дела и согласился на участие лишь для того, чтобы Поликарпов перестал его донимать. Но одновременно с этим им начинал овладевать некий азарт. Его порой увлекали такие сомнительные мероприятия. На собственном примере он несколько раз убеждался, что самые неочевидные покупки могут в будущем увеличить бюджет в несколько раз. В момент приобретения таких вещей на него находило некое наитие, подчинявшее волю.
«Мне знакомый поведал, что они коробки все сканируют и выставляют только ценные экземпляры, – повторял Поликарпов. – Нам обязательно повезет, – заклинал он».
Глава 4. Аукцион, которого стоило избежать
Тайное мероприятие, на которое выдвинулись компаньоны было назначено в полдень в здании бывшей мебельной фабрики, давно заброшенной и искавшей смелых арендаторов.
Окна здания были заколочены досками с улицы, что не оставляло шансов естественному свету прорваться внутрь. Прилегающие дороги были лишены асфальтовой корочки и пыль мгновенно оседала на ботинках, что крайне огорчало Поликарпова.
На входе приятелей встретил угрюмый мужик, исполнявший роль охранника-администратора. В руках у него был закреплен картонный планшет с прижатой стопкой бумаг. Единственное, что его интересовало, так это фамилия всяк входящего. Имя и отчество он считал рудиментами, не требующими никакого внимания. Порыскав наконечником карандаша по бумагам, охранник начертил два плюсика: по одному напротив каждой фамилии новопришедших и отворил металлическую дверь.
Около тридцати человек были посажены на стулья, еще с десяток расположились возле стен. Для Поликарпова и Матвея свободных стульев не нашлось и им пришлось разделить участь стоявших. В помещении было шумно, человеческие руки взмывали вверх, одновременно с выкриками о готовности заплатить ту или иную сумму. Аукционист отстучал ровно два раза в ожидании новой ставки, а на третий стук определил победителя. «Продано за восемь тысяч рублей», – подводил он итог повышения цены.
«Небось самые лучшие уже разобрали, – фыркнул Поликарпов в сторону Матвея».
Через минуту вынесли следующую почтовую коробку, которая была добротно опечатана скотчем. Снова разгорелись споры о сумме ставки. Шум стоял такой, будто действие происходило на валютной бирже. Не обходилось и без мелких склок, иногда перераставших в рукоприкладство. Охрана работала четко и слажено, выводя нарушителей порядка за порог металлической двери.
По мере продажи новых экземпляров картонных изделий, помещение пустело. Для участников аукциона было выделено отдельное помещение, где они могли распаковать посылку и узреть ее содержимое. Порой оттуда доносились радостные крики, а однажды один из счастливых покупателей горделиво вынес золотую статуэтку и продемонстрировал присутствующим плод своего чутья. Это только подогревало интерес у Поликарпова, который смотрел на Матвея и улыбался, намекая на свою правоту.
