Буквально несколько недель назад, обессилев от многочленных неудачных попыток забеременеть, она вышла с очередного врачебного приема, не имея в голове ничего, кроме боли и разочарования. На выходе из больницы девушка заметила небольшой цветной стенд, внешне напоминающий гигантское соцветие ромашки. С каждого лепестка ей улыбались дети. Все они были разных возрастов, а под фотографией внизу, в ярких цветных рамках, содержалась информация об имени, возрасте и увлечениях каждого ребенка. В центре цветка крупными буквами был указан адрес и название детского дома, где эти дети временно пребывали, в ожидании когда им найдут новые семьи.
Таня не смогла пройти мимо и, записав адрес, незамедлительно отправилась в детский дом, сама не понимая своих спонтанных действий. Вскоре автомобиль свернул в небольшой двор с высокой кованной оградой, открывающей вид на просторную детскую площадку, на которой играло множество ребят разных возрастов. Не выходя из машины, Таня поравнялась с забором и смогла получше разглядеть малышей.
В ближайшей к ней группе были ребята не старше пяти лет. Разбежавшись по своим делам, дети бросились кто куда, а двое из них подошли вплотную к забору, с противоположной стороны от которого стоял ее автомобиль. Малое расстояние и отсутствие ветра позволило Тане услышать, о чем говорили мальчик с девочкой, смотрящие на машину с опаской и некоторым интересом.
– Знаешь, мне сегодня приснилась красная машина, а в ней большая золотистая собака, за рулем папа в кепочке матроса, и мама рядом с ним открывает мне ванильное мороженое, – проговорила девочка, глядя на Танин автомобиль.
– Постой! Эта же сцена из фильма, который мы смотрели вчера перед обедом! Ты всего лишь фантазируешь про фильм, а вот я вижу сны, где мы с папой строим большой корабль, на котором мы все, – мальчик многозначительно обвел рукой играющих детей, – сможем отправиться на песчаные острова, плавать с дельфинами и есть много-много бананов! Все мы! – подчеркнул мальчик, выпрямив спину и широко раскинув руки, наглядно показывая, насколько большой корабль они построят с папой.
– А может, это мама приехала за мной, и сейчас ее не пускают, ведь взрослые приходят в понедельник и четверг, – рассудительно заметила девочка, по-прежнему глядя на Танину машину. – Может, мама заберет нас вдвоем прямо сейчас? – спросила она, повернувшись к мальчику.
– Но эта машина не красная, и внутри может не быть собаки, – отметил мальчик, пытаясь увидеть сквозь затонированное стекло мужчину, даже встав для этого на небольшие ажурные дуги, украшающие забор.
– Я думаю, у этой семьи несколько машин. Красная – папина, а вот эта синяя наверняка мамина, да и собаку незачем возить с собой постоянно, она наверняка осталась дома, – убедительно произнесла девочка. – Я точно знаю, мама приехала за мной, ведь не может быть такого, чтобы я была никому не нужна.
– О! Это ты точно сказала, и папа как раз достраивает корабль, поэтому она приехала одна, – домыслил мальчик предположение подруги и попробовал дотянуться до двери.
– Давай позовем маму, чтобы никто не слышал, пусть она увезет нас еще до ужина, я так не хочу есть перловую кашу, – брезгливо произнесла девочка и тихонько позвала: – Мама! Мама!
Таня, слышавшая весь этот диалог, не смогла сдержать слез и, предварительно наклонившись, чтобы ее нельзя было увидеть снаружи, постаралась плакать не слишком громко, ведь ребята могли ее услышать из-за приоткрытого бокового стекла. Место для стаканов, над которым расположилась Танина голова, наполнялось слезами так быстро, что, казалось, пошел небольшой дождь. Слезы стремительно скапливались в уголках ее глаз и, рисуя причудливые узоры на румяных щеках, ненадолго задерживались на подбородке, чтобы с отчетливым шлепком отвесно упасть вниз крупными каплями.
