– Возьму академ. Денег хочу заработать. Потом доучусь.
– Ты учишься? Молодец! – Марина прикурила сигарету. Протянула пачку Лизе.
– На юрфаке. – Девушка посмотрела на протянутую пачку и отказалась. – Я не хочу.
– Понятно, – Марина выпустила в потолок струйку дыма с карамельным запахом. – Что будешь делать? На панель пойдешь? Или в ларек?
Лиза повернулась к водителю медленно, как бы раздумывая над вопросом. Посмотрела ей в лицо и ответила:
– Нет, ты знаешь. Не пойду. На панель. В ларек, думаю, тоже. Не для меня. Придумаю что-нибудь другое. Надо будет – украду.
Марина улыбнулась:
– Тоже мне, воровайка. Надо себя беречь. Много не украдешь. Специализация не та. Дурака не валяй.
– С товарищем посоветуюсь. Он умный. Подскажет, – ответила Лиза и посмотрела в окно на высокую подъездную дверь.
– Богатый?
– Не уверена, – пожала плечами Лиза, – вон квартира в центре. – Она указала за окно. – Но это, похоже, все богатство.
– Ладно. Как знаешь. Проваливай. Твоя остановка, – шутя ответила Марина.
Лиза посмотрела на нее и почувствовала себя разочарованной. То ли ей. То ли собой. Может, зря она на панель не хочет? Открывая дверь, Лиза почувствовала руку Марины на своем плече.
– Постой, скажи мне. У тебя ребенок здоровый? У него все хорошо? Документы сможешь предоставить?
Лиза остановилась и медленно опустилась обратно в кресло.
– Тебе зачем?
Марина демонстративно засмеялась.
– Да это не мне. Это тебе нужно. Ты же хочешь заработать?
Лиза испугалась.
– Ты что, я на такое не пойду. Это же все-таки ребенок.
– На какое на «такое»? Ты сейчас о чем подумала?
Марина смотрела Лизе прямо в глаза. Лиза смутилась. Уставилась в пол. Стала терпеливо ждать, пока очередной приступ смеха закончится и продолжится разговор:
– Не понимаю, что я сказала смешного?
Марина резко прекратила смеяться. Как бывает, когда смех наигранный.
– Не сказала, – ответила она. – Просто вид у тебя такой, как будто ты малыша своего на органы продаешь.
– Да что ты несешь-то, дура?! – обиделась Лиза.
– Ладно, шучу я. Но вид у тебя и правда напуганный был. Скажи, подозрения такие были, а? О чем ты думаешь?
Она снова громко засмеялась. Лиза почувствовала издевку. Схватила свой рюкзак.
– Все. Пока. Я пошла. Спасибо за помощь.
– Ладно. Ладно. Успокоились. Подожди. – Марина стала серьезной. – Все проще. Не надо никого продавать. Ты что-нибудь слышала о суррогатных матерях?
Лиза вопросительно посмотрела на компаньонку:
– Что-то слышала, но не поняла, к чему ты спрашиваешь.
Марина выбросила окурок в окно щелчком пальцев и, выдохнув, снова наполнила салон карамельным дымом.
– Это когда ты вынашиваешь ребенка для других людей. За баблосы. Приличные деньги, между прочим. Тысяч двадцать получишь. Зелени. При этом никаких расходов на еду, шмотки и медицинскую поддержку у тебя не будет. Все оплачивает заказчик.
Марина широко открыла глаза, как будто ожидая положительного ответа. Лиза задумалась, но энтузиазм старалась подавить:
– Что такое суррогатное материнство, я знаю. Не дура. Но, мне кажется, это хуже, чем проституция. Не то чтобы я осуждала. Но как-то не по мне эта тема.
– Значит, проституцию ты осуждаешь. А чем тебе проституция не угодила-то, девочка моя? Смотрите на нее. Верх моральных качеств. Если клиент хороший, то и проституция – не самый худший способ жить. Эскорт называется. Но! Тебе я предлагаю другое. Тебе я предлагаю сделать людей счастливыми. Семейную пару. Это благородно. При этом не бескорыстно. За вознаграждение. Потому что любой хороший поступок должен быть награжден. Иначе хорошие поступки исчезнут, и жить станет грустно.
