Но мы не смогли пройти и несколько десятков метров, как нас остановило новое непредвиденное обстоятельство. У Дика разболелось плечо.
– Почему ты не сказал сразу, что у тебя недавно была травма? – спросил я мужчину, усевшегося на камень и массирующего руку.
– Потому что тогда ты бы не согласился вести нас, – отозвался он хмуро.
– Согласился, но принял необходимые меры. Выпей это. – Я вытряхнул на его ладонь таблетку обезболивающего и протянул бутылку с водой. – Хорошо, что мы решили не идти сразу к Намаче. У тебя будет возможность отдохнуть в Монджо.
– Да все со мной нормально, – отмахнулся он, видя неудовольствие на лицах Джейка и Тиссы.
– Если не сможешь идти, – заметил мужчина, – тебе лучше остаться в Монджо, подождать, пока мы вернемся. Или пойдешь обратно. Дорогу ты уже знаешь.
– Никто никуда не пойдет один, – сказал я, прежде чем гневно покрасневший Дик успел огрызнуться в ответ. – Я обещал, что доведу до перевала всех, значит, доведу.
– Даже если тебе придется тащить кого-нибудь из нас на себе? – с любопытством спросил Джейк.
– Не придется меня никуда тащить! – воскликнул Дик, не дав мне ответить, и поднялся на ноги. – Хватит уже об этом. Пошли.
Начался подъем по склону. Людей, идущих в ту же сторону, что и мы, больше не было. Все вышедшие на тропу этим утром обогнали нас, и теперь нам попадались только редкие встречные трекеры, возвращающиеся в Пхандинг. Еще время от времени попадались местные жители, спешащие по своим делам. Тропа почти опустела.
Мне нравились такие периоды затишья, когда не нужно глотать пыль, поднятую десятками ног и копыт. Становится слышен ветер, летающий по склонам, плеск воды как будто приближается, начинают раздаваться голоса птиц.
Но сегодня ветер с ледников стал как будто холоднее. Неприятное предчувствие… тень предчувствия касалась волос на моем затылке и шептала нечто невнятное на ухо. Я не мог понять, о чем предупреждают меня горы, и поэтому не знал, как реагировать.
Окидывая взглядом склоны, заросшие лесом, я надеялся увидеть на них хоть какую-то подсказку, но кайлатская ольха и пластинчатые дубы оставались немыми.
Мои спутники стали заметно нервничать, оказавшись практически наедине с горами. А быть может, им передалась моя настороженность.
– Постойте-ка, – сказал вдруг Джейк. – Мне надо передохнуть.
Он снял кофр с фотоаппаратом с таким видом, словно тот весил несколько десятков килограммов, положил его на землю под искривленный ствол кедра, растущего у тропы, а сам опустился рядом.
– Как вы себя чувствуете? – спросил я его.
– Нормально, – отозвался он, прислоняясь затылком к дереву, и закрыл глаза. – Просто устал.
– Джейк, может быть, ты отдохнешь, когда мы доберемся до места? – осторожно спросила Тисса, поглядывая на облака, стелющиеся по склонам.
– Я сам знаю, когда и где мне отдыхать, – ответил тот ровным голосом, и девушка, пожав плечами, обменялась быстрым взглядом с Диком.
– Нам еще долго идти? – спросил меня он.
– Тем темпом, как сейчас, – еще часа три.
– Три часа? – громко переспросил атлет, явно стремясь таким образом подстегнуть шефа.
Но тот не отреагировал, продолжая делать вид, что не замечает никого вокруг.
– Ты точно в порядке, Джейк? – спросил Дик и услышал в ответ произнесенное ледяным тоном:
– Помолчи. Вы двое задерживали нас всю дорогу по пустякам и тратили мое время. Так что теперь ждите.
– Когда начнет темнеть? – спросила меня Тисса.
