– Миновали еще одну гряду. Небольшую. Направление держим по абрису. Я по карте смотрел. Выбрал путь, чтобы только через небольшие гряды перебираться. Не хочу «светиться». Хотя уже скоро стемнеет…
Карты в этой операции имел не только командир взвода, но и его заместитель, старший сержант контрактной службы Картошкин, и три командира отделения. Нечасто разведвзвод так снабжается картами, но в этот раз штаб расстарался. И это уже само по себе говорило о важности операции.
– Слушай сюда, Анфилатов. До темноты ты обязан сократить дистанцию до приличной. Значит, добавь скорость. Если, конечно, это возможно.
– Невозможно, товарищ старший лейтенант. Идем чуть-чуть за пределом возможного.
– Понял. Я и не сомневался. Работай. Только про доклад не забывай.
– Работаем… – на ходу завершил разговор младший сержант.
Командир разведвзвода не сомневался в словах командира отделения. Если младший сержант сказал, что идут выше предела возможного, значит, идут именно так. Для спецназа ГРУ это нормальное явление. Там все и постоянно приходится делать за пределами своих возможностей. И именно потому на тренировочных занятиях спецназа всегда такие мощные нагрузки. И подгонять отделение смысла нет никакого…
Младший сержант контрактной службы Витя Анфилатов не сомневался, что он вместе со своим отделением в состоянии и догнать, и, если понадобится, перегнать бандитов, идущих, в общем-то, целеустремленно и быстро. Естественно, для себя, своих эмиров, своих товарищей и своих возможностей – целеустремленно и быстро. Но бандиты никогда не умели ходить так, как ходят солдаты спецназа ГРУ, даже если в банде оказывались вчерашние спортсмены. И вообще быстрота передвижения – это характерная особенность спецназа военной разведки. Так что, даже соблюдая все меры маскировки и предосторожности, отделение шло почти в два раза быстрее, чем два десятка бандитов.
Где местность позволяла, где камни были мелкие или крупные просто лежали в отдалении один от другого, там отделение передвигалось бегом, где большие камни лежали часто, темп приходилось сбрасывать и чередовать бег с прыжками и с быстрым шагом. Анфилатов намеревался преодолеть таким темпом как можно большее расстояние, понимая, что подступающая вечерняя и идущая следом ночная темнота лишит отделение возможности поддерживать принятую скорость передвижения. И слабым утешением служила мысль о том, что бандиты с наступлением темноты тоже вынужденно пойдут медленнее.
Темнота застала первое отделение разведвзвода еще до того, как взвод вышел на близость визуального контроля бандитов. Пришлось включить систему ночного видения в бинокле, да и снайпера, младшего сержанта Толика Ратоборцева, попросить прибегнуть к помощи тепловизионного прицела.
Небо не было затянуто тучами. Звезды светили, как всегда бывает высоко над уровнем моря, особенно ярко и излучали какое-то слегка колючее свечение. Но и этот холодный свет позволял все видеть у себя под ногами и не спотыкаться на каждом камне.
– Анфилатов! – снова вышел на связь старший лейтенант Арзамасцев.
– Слушаю вас, товарищ старший лейтенант! – сразу отозвался командир отделения.
– Почему не докладываешь? – Командир разведвзвода спрашивал строго, показывая свое недовольство недостатком получаемой информации.
– А пока и докладывать нечего. Идем маршрутом, скорее всего, через несколько минут встретимся с бандитами, по крайней мере, сумеем их лицезреть визуально. Думаю, что они должны идти с фонариками. Правда, ночь светлая и фонариками пользоваться необязательно, потому контролируем пространство впереди с помощью моего бинокля и прицела снайпера. Все стандартно, товарищ старший лейтенант. Если будут изменения или какие-то сложности, я сразу доложу.
