— Есть хочется.
— Хочется? —
приподняла бровь серебровласка. – Надо
же, а девчушка-то смышленая…
Она подняла
взгляд на меня.
— Возвращайся
в комнату. Вызови слугу. Побереги силы,
за которые было дорого заплачено.
Н-да, в отличие
от меня, эта дамочка явно росла в доме
с прислугой.
Лунные лучи,
освещавшие фигуру Серебровласки,
внезапно замерцали, задергались,
«моргнули» — а когда Луна (в смысле,
спутник Земли) снова заглянула в окно
замка, блондинки в коридоре уже не было.
«Бред», —
заключила я, переводя взгляд с пустого
коридора на свои собственные исхудавшие
руки. – «Полный бред».
И всё же, что бы
это ни было: игра ли моего собственного
воображения или в самом деле какое-то
приведение, совет я получила правильный
— спускаться самостоятельно по лестнице
мне пока не стоило.
— Я знаю, что ты
хочешь кушать, — погладила я свой
выступающий живот. – Но лучше уж немного
поголодать, чем свалиться без сознания
на одном из лестничных пролётов. Прости,
детка.
Малышка
шевельнулась и осторожно ударила меня
в живот — как раз в то месте, которое я
поглаживала за минуту до этого – так,
будто соглашалась со мной.
Я вернулась в
комнату, чувствуя себя очень странно:
с одной стороны, голод не давал нормально
думать, с другой – как только я представила
себе плотный утренний завтрак, меня тут
же замутило. Я мысленно уже бросилась
в ванну, но сил хватило лишь на то, чтобы
схватить с журнального столика небольшую
вазу – куда меня почти сразу и стошнило
еловым отваром.
— Ну, по крайней
мере, я всё ещё в сознании, — усмехнулась
я, отставляя вазу от себя. Посидев на
кровати какое-то время, я, кряхтя, словно
старая бабка, с трудом поднялась на ноги
– и отправилась в прилегающую ванную,
чтобы помыть вазу, а заодно и попить
водички.
На этом мои силы
почти закончились.
Всё ещё пытаясь
договориться с собственным телом о еде,
я вернулась в спальню. И почти тотчас в
мою комнату ворвалась Аля.
— Ты очнулась!
– воскликнула целительница, радостно
подбегая ко мне. – Неужели ты очнулась?
— Ну… — я
недоуменно пожала плечами. – Вроде как.
Заметив
неподдельное облегчение на лице Али, я
спросила:
— А что такое
со мной было?
— Сильный
ребенок, слабая мать. Отсутствие отца
рядом. Мы не ожидали этого, — вздохнула
Аля. – По крайней мере, не ожидали так
скоро.
— Я помню, мне
было очень больно.
—Это та цена,
которую ты согласилась заплатить, —
напомнила Аля. – Теперь ты понимаешь,
насколько это противоестественно,
находиться одной?
Сощурившись, я
внезапно спросила:
—А как ты здесь
оказалась? Откуда ты узнала, что я пришла
в себя?
—Что ты имеешь
в виду? – нахмурилась Аля.
-Только то, что
вокруг меня слишком много всякой мистики.
Аля рассмеялась
и покачала головой.
— По крайней мере,
здесь никакой мистики нет, — она протянула
руку к моей ночнушке (если это можно
было назвать ночнушкой) и, отведя ворот
немного в сторону, продемонстрировала
что-то, прицепленное к моей коже. Настолько
крохотный и невесомый датчик, что я его
даже не чувствовала… Или не чувствовала
по другой причине?
Возможно,
датчик был так долго прикреплен к моему
телу, что тело уже не воспринимало его,
как нечто чужое.
— Это медицинский
информатор, который посылает данные о
твоём самочувствии Фернандо и мне. Аля
вздохнула. – Мы вдвоём круглосуточно
мониторили твоё состояние всё это время.
Она кивнула в
сторону какой-то громоздкой машины с
плоским монитором, стоящей у стены.
