– Так-с. Перекусим и… что тут у нас? Ага. Ахметзянов Рашид Альбертович, 34 года. Летчик-космонавт, космический корабль «Восток 700 С/С», – шевеля губами прочитал Лапин и включил запись.
– …на сверхсветовой скорости проходили Солнечную систему. Насквозь проходили. К сведению: оптимальная траектория транссолнечного перехода до сих пор уточняется. Прыжок рассчитать сложно…
Илья очень хорошо помнил разговор. Смелый этот Рашид до невозможности. Первый и единственный из космонавтов, кто сам Илью нашел. Лапин до сих пор без всякой записи наизусть помнил и разговор, и легкий, почти незаметный акцент, с которым говорил Ахметзянов.
– …в прыжок вошли нормально, и вдруг смотрю на обзорный экран, а на меня медленно-медленно плывет башенка. Даже не башня, а такое строение в форме башни, купол окрашен, наверху антенна. Можете представить себе мое удивление? Ну, наверное, можете (Смеется) Вы же все время с такими удивленными общаетесь по долгу службы. Потом настоящие спецэффекты начались. Мой «Восток» уткнулся носом в эту башню и остановился, а вокруг последовательно расширяясь от центра, в котором я оказался, проявлялся мираж. Все более четко и все дальше и дальше, до самого горизонта. Поскольку мы низко висели, метрах в десяти над поверхностью земли, не больше, горизонт у меня почти перед носом был, но нечеткий, размытый. Видимо, там и проходила граница миража.
– А что именно вы видели, – спрашивал Илья, – строения или людей? Как-то можете охарактеризовать пейзаж? Что вас особенно удивило?
– Все удивило. И сам мираж, и постройка, к которой я причалил. Она явно заброшенная была. Ветхая. Людей не видел. Поле. Огромное пустое поле, дальше – леса и перелески. Местность скорее холмистая. В сельском хозяйстве я не разбираюсь, и что именно на том поле колосилось – не скажу. Несколько минут мы так повисели, затем корабль нос задрал встал вертикально, отошел от постройки, еще повисел и вдруг пошел вверх как космический лифт. Я тут отвлекся… Ну в общем, все параметры полета в норме, а когда снова на передний обзор переключился – уже никакого миража и в помине нет. Полет нормально прошел. И вот еще что меня удивило. В момент нашего вертикального старта никаких перегрузок не ощущалось.
– Скажите, Рашид Альбертович, а вы один это видели? – спросил Лапин. – Ваши показания учтены. Я обязан этот вопрос задать, поймите меня правильно.
Никогда раньше Илья не задавал свой коронный вопрос с таким омерзительным чувством, как будто оправдывался.
– Я докладывал, значит, я и видел, – отрезал Ахметзянов, ясно давая понять, что к своему экипажу он господина уфолога на пушечный выстрел не подпустит.
– Из ваших специалистов кто-то занимается вопросом? – зашел Илья с другой стороны. – Я могу с кем-то переговорить?
– Да что вы, Илья Владимирович! – улыбнулся космонавт. – Если б наши занимались, я бы к вам не пришел. Уж вы не обижайтесь. Только по медкомиссиям меня гоняли дольше обычного.
Встреча была знаковой. С тех пор Илья полтора года вел тихую, чтобы не нарваться на неприятности, но упорную охоту за космонавтами и всеми, кто хоть как-то с космонавтикой связан. Нельзя сказать, что он сильно преуспел. Но кое-какие свидетельства у него в копилке все же появились. Совпадение с «наземными» показаниями на сегодняшний день составляло порядка тридцати процентов и… И увы, теперь их можно было смело выбрасывать. Похоже, на Земле не осталось загадок. По крайней мере, для сотрудников ФСБ.
