Предстоящую встречу я старался не представлять себе даже в общих чертах. Слишком волнительно. Слишком. Я купил ей небольшой изысканный букет белых роз и швейцарские часы в подарок. Мне хотелось быть щедрым. Ирина привезла мне массивное золотое кольцо с тяжёлым рубином в массивной оправе. Не надо смеяться, мы, по сути, всё ещё были большими детьми. После того как встретились, мы долго сидели в ресторане, ведя себя то немножко чопорно, то откровенно нелепо и смешно. Затем я проводил Иринку до её номера, вежливо попрощался, посмотрел в её зелёные глаза, переступил порог её номера, остался…. И мы улетели. Прямо на кровать и гораздо дальше. К такому она оказалась не готова. Я тем более. Ну и ладно.
Следующие восемь лет мы регулярно встречались в Москве, когда приезжали туда по работе или просто увидеть друг друга. Не прекращали переписываться в перерывах между встречами. В «Холидэй Инн» нам, как самым любимым и преданным постояльцам, разрешали курить в постели и заклеивали датчики дыма даже после того, как курение в гостиницах запретили повсеместно. У нас с ней до сих в бумажниках хранится по половинке банкноты, которую мы разделили напополам в аэропорту, загадав каждый своё заветное желание. И мы по-прежнему легко угадываем мысли и сны друг друга.
Что с нами случилось дальше? Случилась жизнь. Ирина доросла до большого начальника в своей профессиональной сфере, стала жёстче, но всё такая же красивая. В следующем году ей исполняется сорок лет. Три года назад она развелась с мужем-спортсменом и теперь встречается с каким-то модным ресторатором своего города. Я видел их совместные фото в соцсетях. По-моему, мы с её новым парнем похожи лицами.
А я? Я, похоже, стал суше и циничнее, растеряв большую часть былого романтизма на поворотах и ухабах судьбы. Мы с Ириной не виделись около четырёх лет, но иногда, неожиданно для нас обоих, кто-то из нас пишет другому «Привет!» с жёлтым нахальным смайликом. После этого мы тонем и зависаем в наших тайных разговорах часа на три. Планируем следующую встречу, не зная на самом деле, состоится она когда-нибудь или нет. Происходит это примерно раз в полгода.
Под конец Иринка обязательно пишет: «Саня, люблю тебя до Луны и обратно!» Я после этого неделю хожу и потаённо улыбаюсь. Надеюсь, и она улыбается тоже.
Стать по-настоящему богатым человеком в СССР было непросто. На просторах страны-исполина, конечно, существовали цеховики и фарцовщики, сделавшие себе целые состояния на чёрном рынке. Звёзды их судеб ярко разгорались и с треском закатывались где-то в параллельной реальности криминальной вселенной, наводнённой стремительными хищниками воровского мира, а также не менее шустрыми работниками силовых органов, которые без устали и с неподдельным азартом постоянно за ними гонялись.
Всё это, я повторюсь, не имело к нашему миру никакого отношения. Если наши вселенные как-то и соприкасались, то только самыми дальними окраинами. Например, кто-то из наших мог по недоразумению купить у барыг фальшивые кроссовки, изготовленные в подпольных цехах всегда чуть хмельной Грузинской ССР. И не более того. Жить в постоянной опаске за свою жизнь – на это требовалось хладнокровие, воспитывать которое в себе не очень-то и хотелось. Нам и своих маленьких проблем хватало с избытком.
И всё же свой богатый человек в нашем дворе имелся. Более того, жил он вместе со своей семьёй и всеми сокровищами прямо в соседнем подъезде за бетонной перегородкой, разделявшей наши жилища, только этажом выше. Так что, можно сказать, что большая часть моего довольно спартанского детства прошла поблизости от кучи золота. Но обо всём по порядку.
