Иностранка - страница 54
Для Машеньки жизнь цыган была непривычна и казалась дикой. Живя на улице, ночуя в кибитках, довольствуясь скудной едой и простой одеждой, цыгане представлялись девушке некими безустанными и вечно гонимыми ветром дорог путниками, не имеющими ни дома, ни родины. Часто цыгане хитрили и дурачили скупщиков, продавая им втридорога лошадей, которых разводили, а иногда и ворованных. Однако они жили одной большой семьей, ели вместе у большого костра, заступались друг за друга. У Маши не было другого выбора, потому она пыталась привыкнуть к своему новому месту обитания. Она боялась вернуться под своим именем в Петербург, ибо знала, что при появлении тайная канцелярия точно не оставит ее в покое. Она понимала, что надо переждать некоторое время, чтобы все о ней забыли. И, возможно, вскоре ее жизнь наладится, и она сможет выйти из тени. Как и обещала, Шанита показала Маше общую могилу у Петропавловской крепости, и девушка около часа стояла у этой небольшой возвышенности с единственным деревянным крестом и тихо плакала, вспоминая горячо любимых ею отца и брата. В тот день Шанита насилу увела девушку от стен крепости, а вечером напоила успокаивающими травами, оттого, что Машенька никак не переставала плакать.
Спустя несколько недель Маша невольно перезнакомилась со всеми обитателями табора, состоящего из нескольких дюжин человек, и даже пообщалась с некоторыми цыганами, которые умели говорить по-русски. Те относились к ней по-доброму и быстро приняли в свою большую семью, а по вечерам даже позволяли девушке петь у костра их протяжные и мелодичные песни, потому что у Машеньки был чудный голос. Единственной проблемой для нее стал сын вожака Баро, цыган Тагар. Видимо, сразу приглянувшись ему, она вызывала в молодом цыгане неуемные страстные желания, и Тагар постоянно преследовал ее своим вниманием. Прилипчивый цыган вовсе не нравился девушке, поскольку был слишком темен лицом, коренаст, дерзок и не развит умом.
Спустя месяц, когда табор покинул окрестности Петербурга и двинулся на запад, Машенька без сожаления покинула столицу, почти смирившись со своим нынешним существованием в образе цыганки, понимая, что судьба не оставила ей выбора и она должна свыкнуться с новой, незнакомой и чуждой для нее жизнью в цыганском таборе…
Российская империя, Ревель,
цыганский табор, 1790 год, Июль
Уже вторую неделю табор стоял под Ревелем, перекочевав сюда из столицы, где начались затяжные дожди. На этой западной окраине России климат был чуть мягче, и осень наступала позже. Оттого до первых заморозков вожак цыган решил остановиться здесь, а уж к зиме табор намеревался перекочевать на южные земли империи. Сегодня у костра проходил еженедельный сбор, и все могли высказать свое мнение. Обсудив предстоящую продажу лошадей, притушив недовольство между враждующими женщинами и решив, какую провизию следует закупить для дальнего пути на юг в ближайшее время, вожак Баро обвел взором всех собравшихся и спросил:
– Кто еще хочет сказать?
– Я, отец, – выкрикнул Тагар.
– Говори, Тагар.
– Приемная дочь Шаниты, Рада, уже второй месяц живет в таборе и ничего не делает. Почему мы должны ее кормить?
– Она помогает готовить еду, к тому же она еще больна, – вмешалась Шанита.
– Не ври, она давно здорова. Вчера даже вытолкнула меня из кибитки, когда я пришел поздороваться с ней, – сказал зло и язвительно Тагар.