– А татары, башкиры, буряты и другие? – поинтересовался Старый, теперь сидящий за рулём.
– Они тоже, – ответил я. – Под словом «русские» я подразумеваю все народы, проживающие на территории нашей страны. А эти, чурки, они ведь даже по‑нашему нормально разговаривать не умеют! Валить всех без разбору!
– А нохчи? Ингуши? Дагестанцы? – спросил Старый. – Их туда же?
– Нохчи кто такие? – вопросом ответил я.
– Так называют себя чеченцы, – пояснила Маша. – Народа «дагестанцы» не существует, если кто не в курсе. Дагестан – самый многонациональный регион России.
Я задумался:
– Сложно сказать… Среди них тоже плохие встречаются…
– А среди русских, татар и многих других они встречаются? – поинтересовался Старый.
– Да… – ответил я, уже догадавшись, к чему он ведёт.
– Нет плохих наций, Никита. Есть плохие люди.
– И да и нет, – сказал я. – Есть национальности, в которых плохих людей мало. А есть такие, в которых почти каждый третий утырок. Так что не говорите мне…
* * *
В квартиру я попал только под утро. Старый остался в машине, а Маша вызвалась помочь со сборами. Решили взять самое необходимое.
– Квартира у тебя хорошая, но при этом какая‑то неживая, что ли, – сказала Маша, осматривая интерьер. – Я это заметила ещё в прошлый раз, когда мы со Старым забирали твоё оружие. Сейчас только убеждаюсь в этом. Руки женской не хватает. Уюта.
– Не жаловался, – буркнул я и продолжил опустошать шкаф, в котором храню много интересных вещей. Одних только ножей насчитывается три десятка. И хороших, дорогих, и красивых, но китайских, дешёвых.
– Документы не забудь, – напомнила Маша. – На квартиру и машину.
Я быстро нашёл папку с документами, вручил её девушке и продолжил сборы. С балкона припёр палатку и два спальника, зимний и летний. Также решил прихватить с собой удочки, сам не зная зачем.
– Это тревожный рюкзак? – поинтересовалась Маша, указав на замаскированный в прихожей рюкзак.
– Типа того, – кивнул я. – Хорошая штука, брал его почти за двадцатку. Называется G99 T40. Объём сорок пять литров, удобный, относительно непромокаемый, расцветка «атакс». Внутри лежит всё самое необходимое. Нацепил на спину – и можешь сваливать.
– Параноик? – удивилась Маша.
– Нет, – улыбнулся я, – не параноик. Просто люблю быть предусмотрительным в некоторых вещах. Жизнь в нынешнее время не слишком стабильна, поэтому нужно быть готовым ко всему. Жители многих стран давно это прохавали. Война, она внезапно приходит.
Маша покачала головой:
– Многие считают наоборот, Никита. Говорят, что жизнь наладилась. Появилась стабильность.
– Это их право, – пожал я плечами. – Я же стараюсь полагаться на собственное мнение. Вы – тому доказательство. Всё изменилось за какие‑то сутки. Прав?
Маша кивнула. В дверь позвонили. Взглянув в глазок, я не сразу узнал Старого. Впустив его, удивился столь быстрой перемене в облике. Прежняя одежда сменилась лёгкими бежевыми брюками и кофейного цвета рубашкой с коротким рукавом, обтянувшей тренированное мощное тело. На ногах белые мокасины.
– На отдых собрался? – удивился я.
– Планы немного поменялись, – ответил он и протянул нам два пакета. – Кофе есть у тебя?
– Маша, приготовь, пожалуйста, – попросил я. – Мне чёрный, крепкий, без сахара.
– Мне аналогичный, – подметил Старый и уставился на гору вещей, которую я успел натаскать в прихожую. – Не лишнего, Ник? Туда всё не утащишь. А если утащишь, то большая часть барахла быстро станет ненужной.
