Дмитрий выдержал паузу. Неясно было, как строить разговор. Своему, православному, он легко бы разложил всё по полочкам, но здесь явно не тот случай. Нет у него в голове этих полочек… Но и отмолчаться нельзя.
– Видишь ли, Максим, – начал он осторожно, – боюсь, у нас тут мнения не совпадут. Я православный христианин, из этого и исхожу… Верю ли я в такие случаи, как тут описаны? – Он скосил глаза на полкило оккультятины. – Возможно, не всё тут и шарлатанство. Есть такие факты, да. Весь вопрос в их происхождении. Чудеса бывают или от Бога, или от нечистого, других вариантов нет. Только вот если это от Бога, то оно и видно. Например, монах, пребывающий десятки лет в аскетическом подвиге, получает благодать исцеления или прозорливости… Но такое случается редко, Господь не раздаёт эти дары направо и налево. А вот куда чаще от подобных чудес пахнет серой…
Максим прищурился.
– То есть вы считаете, что если это не у православного монаха, то обязательно от дьявола? А если это просто какие-то законы природы… не изученные пока?
– Знаешь, – протянул Дмитрий, – я тоже в своё время об этом читал. Но слишком уж часто такие способности плохо кончаются. Для их обладателя. Или человек с ума сходит, или самоубийство, или там явная одержимость бесами. Интересные законы природы, не находишь? С завидным постоянством ведущие человека к гибели, и телесной, и духовной. Нет, дорогой, тут уж явно видна чья-то сознательная воля. И притом весьма злая.
– Что же получается? – как-то очень уж по-детски спросил Максим. – Вот, например, тут про одного человека написано, он рак лечит, наложением рук. Кучу народа вылечил, и бесплатно. Всем хорошо. А это, выходит, от дьявола всё? А зачем дьяволу, чтобы люди исцелялись?
Дмитрий едва не застонал. Ну как объяснить этому пацану такие сложные вещи? Не читать же курс догматического богословия! А в двух словах как скажешь?
– Дьявол хитёр. Не думай, что главная его цель – это мелко пакостить. Он губит не тела, а души. И если исцеление связано с поклонением дьяволу… пускай даже не напрямую, пускай косвенно… Всё равно ведь этот исцелённый когда-нибудь умрёт, но тогда уж ему забронирован номер в аду.
– А если не связано? – не сдавался Максим. – Может, человек, который исцеляет, тоже верующий? Может, он тоже в церковь ходит и молится? Тут и про таких написано. Всё равно, по-вашему, это происки сатаны?
Дмитрий вздохнул. Те же самые вопросы задавал и он сам… больше десяти лет назад, ещё до крещения. Книжки, что ли, пацану подкинуть? А вдруг его мама сочтёт это «вербовкой в православие», насилием над «свободой совести»? Впрочем, сомнительно. Тётка толковая, да и понимала, куда сына отдаёт. Даже не настаивала, чтобы Максима освободили от дополнительных предметов – церковнославянского языка, занятий по истории Церкви, изучения богослужебного устава. Для общего развития полезно, согласилась она ещё в том, первом разговоре, при зачислении. Пускай посещает.
– Максим, ну пойми… Ты думаешь над этими вопросами пару часов… ну, может, несколько дней. А Церковь уже две тысячи лет с ними сталкивается. Ну вот есть такое понятие, как церковное предание. Как бы отфильтрованный духовный опыт. А из предания известно, как ловко сатана и его слуги умеют притворяться. Колдуны могут и в храм ходить, и к иконам прикладываться. Вопрос, с какими целями. Тут надо быть очень осторожным. Мало ли что человек сам о себе говорит. Верует ли он на самом деле, с ходу и не поймёшь. Это ж только в дешёвых триллерах колдуна обжигает святая вода или отгоняет крест. А в реальной жизни всё куда сложнее.
