– Ну давай! Я ведь люблю хорошую компанию. Чин-чин, Светик!
– Чин-чин, Миллер!
– Э-э, не фамильярничать. Скажи, а фонды ты не делала?
Разговор, свернувший на профессиональную тему, побежал незаметно. Время шло, вино в бутылке уменьшалось, и Света заметила, что уже светает, только когда дверь открылась и виноватый Олег затоптался на пороге.
– Муж пришел, – набрала Светлана.
– Вмажь ему за меня, – колыхалась на экране аккуратная строчка сообщения.
* * *
Так же начинался день и так же заканчивался, так же набухали почки на деревьях и так же, как в прошлом году, в город пришла весна. Светлану всегда вдохновляло это время года, но в этот раз все было не так. То ли от того, что весна запоздала и до конца апреля еще лежал снег, а может, из-за того, что в отношениях между Светланой и Олегом возникшая ранее трещина быстро превратилась в пропасть. В доме больше не возникало ссор, и молчаливая война была еще хуже. Два человека замкнулись в себе, больше не пытаясь понять и простить друг друга. Они оба тщательно выбирали слова, начиная разговор только в случае необходимости.
Светлану стали посещать странные, на ее взгляд, фантазии. Ей представлялось будто она монашка или наемный убийца, тщательно маскирующийся под личиной бухгалтера. Иногда она до мелочей продумывала план убийства свекрови или мужа.
Когда же она стала мечтать о том, как уйдет на пенсию, то сказала себе: «Хватит! Ты окончательно сошла с ума». Она где-то слышала или читала о том, что настоящий больной никогда не признается в своем сумасшествии, но логика подсказывала о сдвиге в ее психике. И однажды Светлана зашла в библиотеку и спросила книгу Фридмана «Психические заболевания». Приговор был длинен и непонятен, но гласил следующее: Когетивное расстройство у резидуального органика на фоне параноидального раздвоения сознания. Насчет раздвоения личности Светлана не была уверена. Ей казалось, что ее сознание было не просто раздвоено, но разделено на десятки личностей. В остальном же все было очень похоже, во всяком случае симптомы подходили как нельзя лучше.
– Пардон, – услышала Светлана хрипловатый баритон.
Даже для библиотеки это обращение было чересчур, и девушка подняла голову, готовая встретиться взглядом с нарисованным интеллигентом. Но ее опасения не оправдались. Перед ней стоял классический профессор. В том, что это был профессор, Светлана ни на миг не усомнилась. Седеющая острая бородка, очки в металлической оправе, высокий лоб могли быть надеты на кого угодно. Но! Он стоял перед ней, слегка склонив голову, ожидая в ответ такого же обращения и ни на секунду не оскверняя себя поклоном.
– Что вам? – не задумываясь спросила Светлана.
– Это у вас «Фридман»?
– Да, я читаю, вернее, уже прочла, – протянула Светлана толстый талмуд.
– Вы уже прочитали? – удивился профессор.
– Да, а что?
– Вы учитесь? – поинтересовался мужчина.
– Нет, работаю.
– Работаете? – еще больше удивился собеседник. – Коллега?
– Не думаю, – сказала Светлана, еще раз осмотрев профессора, – вряд ли вы занимаетесь бухучетом.
– У вас острый глаз. Разрешите представиться, доцент кафедры психологии Пермского университета, Ангелов Вячеслав Аркадьевич. Не сочтите за назойливость, но меня профессия выучила, это уже автоматизм, понимать поступки людей, а я сначала принял вас за студентку, которая изучает мой предмет, и, как видите, ошибся. Я не ожидал, что данное издание может заинтересовать кого-то, кроме узкого круга специалистов.
