– Сам дурак!!! – задетая за самое больное, угрожающе выгнула спину Люська.
– Люс-с-ся! Не з-з-ли меня лучш-ш-ше! – вызверился Маркиз. – Мое терпение не ж-ж-ж-железное!
Разговор грозил вот-вот перерасти в побоище.
– Подушка диванная!!! Директорский прихлебатель! – по-бабьи истерически вопила Люська.
Этого Маркиз не выдержал и накинулся на нее, чтобы поставить на место эту охамевшую, но красивую и в гневе кошку. Как-никак с котом все же разговаривает! Люська, презрев всякую субординацию полов, не уступала Маркизу. Они клубком катались по цеху, шипя, рыча и царапая друг другу морды. Шерсть летела клочьями.
– Вот ведь ирод проклятый! – прибыла, наконец, помощь в лице Володьки.– Ну, нигде от него покоя нет! Везде успевает! – Володька опять запустил чем-то в Маркиза, от чего тот моментально скрылся.
Маркиз, как у себя дома, хозяйничал во всех квартирах первого этажа, словно его никогда не кормили. Нахально гонял соседских котов и даже собак, за что и сам не раз бывал бит. Доказательством чему были рваное ухо и многочисленные, не зарастающие шерстью, шрамы на морде. Одним словом, вел себя, как обычный, блудливый кот, а не породистый ленивый перс.
– Вчера со стола кусок колбасы спер, так еще и на заводе покоя от него нет! – Ворчал Володька.
А Маркиз гортанно выл под окнами цеха:
– Люська! Выходи! Твой Васька, если и выживет, то калекой останется…
– Ты посмотри, какой настырный! – возмущался сторож. – Его в дверь, он – в окно!
Люська, услышав странную фразу про Василия, опрометью бросилась на улицу.
– Ты куда? Вот дурища-то! Люсь-Люсь-Люсь! – напрасно звал ее Володька.
– Ты что такое сейчас сказал? – спросила Люська, замирая от предчувствия чего-то страшного.
– А ты чё, не знаешь ничего? Ну, ты даешь! – удивился Маркиз.
– А что я должна знать? – допытывалась Люська.
– Ну, Люсь, ты меня удивляешь! Про своего разлюбезного узнаешь самая последняя! Весь завод знает, одна ты…, – глумился Маркиз.
– Ты скажеш-ш-шь, или нет? – Люська грозно поднялась на цыпочки, злобно напыжилась шубкой и хвостом, и боком-боком наступала на Маркиза.
– Ладно, ладно, не пыжься. – Мирно промяукал Маркиз. – Ваську твоего по пьянке болванкой в цеху придавило. Последние денечки доживает.
– Как? – чуть дыша, выдохнула Люська.
– Да так! Нажрался, как всегда, валерьянки, и начал выкобениваться: прыгал-прыгал, как козел, сиганул на какую-то болванку, не удержался на ней, а она на него сверху и брякнулась! Как раз по задним лапам угодила. Так что, не жилец твой Васька…
– Когда? – ахнула Люська.
– Да уже пятый день валяется…
«Так вот почему он не приходил так долго! А я-то, дура, еще ревновала его».
– Ты Люсь, слышь, не будь дурой-то. Я верным буду, не то, что твой Василий. Слово кота! – уговаривал ее Маркиз. – Мне, Люсь, глаза твои очень нравятся. Ни у кого таких нет. Мне они даже снятся… – все ближе подбирался к ней Маркиз.
У Люськи и вправду были необыкновенные ярко-зеленные глаза. Не глаза, а два сверкающих изумруда!
– Да, п-ш-ш-шел ты! – зло прошипела Люська.
Сватовство опять не задалось.
«И чего привязался, гад чермордый! – с досадой думала Люська. – Ох, Вася-Васенька… Как-то он там, мой родной? Завтра ночью обязательно к нему сбегаю»
