– Вот так-то оно лучше будет! А то ходят тут всякие, а потом коты пропадают! – и поспешила к себе на помойку, оставив бездыханную и безглазую Люську около ворот.
* * *
Последние февральские метели, как ни старались, уже не могли остудить набирающее силу солнышко. И хоть по ночам еще изрядно подмораживало, днем все чаще и чаще неутешными слезами по злым январским стужам булькали сосульки, пузыря под собой небольшие лужицы. Царство бесконечно долгих ночей, темноты и мрака заканчивалось. Все чаще выглядывало солнце, разрывая серую безысходность и радуя глаз небесной лазурью. Природа, нежась под снеговым одеялом, нехотя просыпалась. Иногда по утрам несмело и робко начинали щебетать и тренькать ранние пташки, копошась в гнездах и стараясь разбудить соню-весну.
Рано утром сторож Володька пошел открывать цеховые ворота. И тут у самых ворот он увидел растерзанную Люську.
– Ох, ешки-матрешки! Догулялась! Собаки, наверное, порвали, – горестно подумал он…
Через час в цеху уже начал собираться рабочий люд. Володька доложил начальнику цеха, что ночь прошла без происшествий, если не считать Люськиной смерти, собрал свои нехитрые пожитки в сумку. Постоял над коробкой с Барсиком, подумал: «Не выжить ему без матери в цеху», и засунул его за пазуху куртки.
– Что это у тебя? – безо всякого интереса спросила жена, увидев топорщившуюся куртку. – Опять железок натащил? И что ты их все тащишь-то… – беззлобно ворчала она.
– Мань, я тут заботу тебе принес, – словно извиняясь, осторожно отодвинул Володька полу куртки.
– Ой, батюшки, где ж ты его взял? Что ж такого махонького принес? Глазки-то только открылись.
А когда узнала про судьбу его матери, прониклась жалостью.– Выходим, не пропадать же ему, бедолаге.
* * *
На восьмое марта к сторожу Володьке из Питера неожиданно приехала дочка со своим семейством – мужем и дочкой.
– Ой, радость-то какая! – суетилась Маня на кухне. – А позвонить не могли? Я бы хоть пирогов поставила.
– Мам, да не суетись ты. Мы по делу, вообще-то, приехали. Деньги нам нужны. – Мила крутилась тут же, помогая матери.
– Ой, доча, а кому они сейчас не нужны? – Засмеялась Маня.
– Мам, нам много надо.
– Что вы задумали? – встревожилась Маня.
– За границу хотим поехать работать. Димке на собеседование надо лететь в Шотландию за свой счет.
– Ничего себе! – остановила свой бег по кухне Маня. – Так это же бешеные деньжищи!
– Деньжищи! Если по-хорошему, то мы должны оба лететь, но договорились, что на собеседование полетит один Дима. И за себя, и как мой представитель. Слушай, мам, как бы уговорить папу машину продать? Мы заработаем, ему новую купим, а?
– Машину, говоришь, продать? – хитро прищурилась Маня. – Так нечего продавать. Мы ее уже продали.
– А на чем же папа на рыбалку ездит?
– Купил себе старенький Урал, на нем и мотается.
– А зачем продали?
– Сюрприз тебе хотели сделать. У тебя ведь в этом году юбилей. Как-никак 35 лет! Вот хотели тебе шубку купить.
– Мамочка, миленькая, не надо мне никакой шубы. Вы мне лучше заранее подарок мой деньгами отдайте, ладно? – не помня себя от радости, кинулась целовать мать Мила.
– Может, и на шубу хватит? Уж так хотели тебе шубу справить. – Огорчилась Маня.
– Мамулик, да если мы с Димой прорвемся в Шотландию, я думаю, что мы не одну шубу сможем купить, – уговаривала Мила. – Может, еще и на квартиру заработаем. Надоела эта коммуналка, слов нет.
