«Удовольствия» добавляли еще и затекшие руки, Фатима слишком долго держала одной рукой шлюпку, а другой свой буксир, холодная вода и неудобная поза сделали свое дело, руки у нее затекли и начали болеть. А в довершение ко всему, подняв в очередной раз голову к небу, она увидела то, что так боялась увидеть – светло-золотистую полоску над горами. Я как вампир из фильмов, мелькнула в голове мысль, боюсь рассвета, потому что он принесет мне смерть. Отчаяние вдруг накатило на нее темной тяжелой волной, все пошло наперекосяк, все разваливается. И зачем она только полезла на эту яхту, ведь предупреждал же ее голос внутри! Выхода было два: либо бросить малыша в шлюпке и уплывать побыстрее самой, либо испытывать терпение Судьбы до конца и надеяться, что батарея в буксире не сядет, пока она не доберется до подходящего места. И, как ни странно, прежде всего для нее самой выбор был очевиден, и впервые в жизни она сделала выбор не в свою пользу. Впервые она рискнула своей жизнью не просто ради жизни совершенно постороннего человека, но ради того, кого должна была убить. Таковы были правила, и она их нарушила.
– Ну и черт с ними. – Отплевываясь от соленой воды, пробормотала она, – к черту правила. В своей игре я сама устанавливаю правила.
И словно в ответ на ее бунт, судьба сделала свой ход – моторчик булькнул и начал глохнуть. Винт стал крутиться все медленнее, а через несколько секунд остановился совсем. Теперь вместо мотора была она. Ей вдруг захотелось плакать и смеяться одновременно или врезать кому-нибудь так сильно, чтобы башка отлетела… Но единственный, кто находился в зоне досягаемости – малыш, ради которого она и попала в такую передрягу. Да и истерика сейчас была неуместна, уже рассвет, а она все еще не доплыла до берега, а ведь эти скалы только со стороны моря такие безжизненные, город продолжается, вдоль острых краев идут парки и магазины. Правда ее утешал тот факт, что в такую рань вряд ли кто-то гуляет по всем этим красивым местам, да и рассвет только-только начался, везде еще темно, а на воде особенно. Надо спешить в тысячный раз за эту адскую ночь подумала она и начал грести.
Первые движения вызвали вспышку боли в руках, как будто миллиарды тончайших иголочек разом вонзились в ее плоть, она поморщилась и судорожно уцепилась за надувной борт плота, чтобы не утонуть. Но к счастью вспышка быстро прошла, оставив после себя неприятную вибрацию, но это было вполне терпимо, так даже можно плыть. Медленные взмахи руками снова вызвали покалывание, но на этот раз иголочек стало гораздо меньше, Фатима не останавливалась, и уже через минуту все прошло. Хоть какая-то польза, подумала она, отталкиваясь ногами и одной рукой от соленой воды, второй она крепко сжимала белый канатик…
Стоп. Так ведь очень неудобно плыть, да и медленно, и какая же она балда! Выход ведь есть, он лежит прямо перед ней в шлюпке, и почему она подумала об этом только сейчас! Она ведь так и не выбросила пояс, которым пристегивала шлюпку к лесенке, и что ей мешает теперь пристегнуть шлюпку к себе и плыть, работая всеми конечностями?! Какая же я дурная, корила она себя и радовалась одновременно, что хоть сейчас об этом подумала, вот так, будет мне уроком – нельзя распускать нюни, никаких эмоций, они только мешают думать. Да, буксир приказал долго жить, но ведь его можно использовать как подушку, да и соленая вода выталкивает, так что плыть будет легко, надо только освободить себе руки.
