– Это подтверждает мою теорию, – кивнул лорд Анри. – Так уж у них принято. Тесса Аурелия, думаю, вы должны принять эти подарки. Не думаю, что они вас к чему-то обяжут, но вернуть их будет равноценно оскорблению. И, если честно, я даже представить не мог, что кайарахи настолько впечатлит музыка…
Будто кто-то мог!
На следующий день я по совету Ригель-Войца надела на запястье самый тонкий и скромный браслет из подаренных. И рекомендация эта оказалась очень уместной, потому что дэвр за завтраком сам подошёл к нашему женскому столику и одобрительно рыкнул, заметив украшение.
– Боги милостивые, – прошептала Фиона. – Ну, зверь же, как есть. Ни «доброе вам утро, дамы», ни «приятного аппетита». Просто пометил вас, тесса Аурелия, и теперь глаз со своей добычи не сводит. Не стоило вам на него вчера за ужином коситься.
– Дорогая Фиона, ну что вы такое говорите, – Анна-Кристина укоризненно посмотрела на молодую леди. – Тесса Аурелия не давала ни малейшего повода, мы все были свидетелями.
– Уж у Ари-то совесть почище будет, чем у некоторых благородных дам, – пробурчала Имельда. – Ешьте свой омлет, герцогиня Астерби, да не обляпайтесь.
– Кайарахи просто немногословен и воспитан в совсем других условиях. Быть может, и он чему-то научится, когда тесса Аурелия займётся его мальчиками. Зато граф Тобрук считает, что умение говорить коротко и прямо – без наших словесных изяществ, без обиняков – признак сильного мужчины и хорошего военачальника. А ещё – роскошь, какую знать Вельтарингии не может себе позволить.
– Наверно, вы правы, леди Анна-Ка, – согласилась я. – И не просто роскошь – свобода. Дэвры не стеснены запретами, в отличие от нас. Мы, конечно, не рабы, как те бедолаги в цепях, что привозят торговцы из Виндеи, но тоже закованы: в условности. Мы невольники чести.
Подозрения Фионы не оправдались, когда Тиара, очень достойно отыграв не самую простую пьесу, также удостоилась внимания дэвра. Анна-Кристина заметно напряглась, когда в малый салон после завтрака вновь зашёл Чёрный Вепрь, видимо, привлечённый звуками музыки.
– Вот же… букашечка совсем, а тоже за душу берёт, – пробурчал он.
Дэвр уже потянулся к очередному украшению, но Имельда тихонько кашлянула, поэтому он сначала вопросительно посмотрел на леди Ригель-Войц. Анна-Ка перевела тревожный взгляд на меня. Я успокаивающе ей кивнула. Девочки уже научились многому и сейчас самый подходящий случай, чтобы продемонстрировать воспитание.
– Тиара, – мягко улыбнулась я. – Господин кайарахи впечатлён твоей игрой и желает тебя отблагодарить. Пожалуйста, ответь ему достойно.
Ти зарделась, но слезла с круглого табурета, изящно склонила головку и пропищала:
– Уважаемый Чёрный Вепрь, ваша похвала – уже награда. И тесса нам говорила, что до соври… соврше… совре-шен-летия драгоценные украшения могут дарить только родственники. Но… – тут она растеряла весь апломб и громко прошептала в мою сторону, – тесса Аурелия, а ракушки ведь не драгоценные украшения?
Дэвр коротко хохотнул и стянул с груди шнурок с причудливой белой спиралькой. Затянув на нём несколько хитрых узлов, повязал Ти на запястье.
– Вы очень любезны, благодарю вас, господин катаракта! – выпалила окончательно смущённая Ти.
– И мне, и мне ракушку! – не выдержала Тави.
Задребезжали стёкла в иллюминаторах – это кайарахи разразился громовым смехом.
– А тебе, букашка, я всё морское дно готов подарить! – хохотал дэвр. – За то, что сегодня играть не будешь!
