– А вы почему шепотом?
– А я… гм… в некотором смысле отбываю наказание, – прошелестело из едва заметной щели окна ближайшего авто-дома. – Самым суговым и вагвагским обгазом постгадал безвинно и без суда. Лишен, так сказать, благ цивилизации, смагтфона и доступа в интегнет, изолигован от общества.
– Господи, за что?
– Думаете я так не аггументиговал свою линию защиты? Годного дедушку только за то, что я заказал доставку бальзама для волос в этот богом забытый угол. Кстати, Евгения Баюновна, вы не знаете? Есть тут поблизости пункт выдачи заказов? Может так вышло бы дешевле?
– Савва Пересветович сказал, что до ближайшего верст пятьсот. Так почему шепотом?
– Исключительно в целях пгедостогожности. Не буду говогить, в какое место мне этот бальзам залили, сгеди нас дамы. Но пока опаснее всего чихнуть. Поэтому я стагаюсь даже не говогить.
– Сочувствую, – искренне ответила девушка. – Карл Людовикович, к слову, как нам отсюда выбраться?
– В пгинципе, деточка, нет ничего невозможного, – ответил тот. – Можно угнать один из тгейлегов. Но сгазу скажу, что это вам посоветовал не я, а ваша пгигодная смекалка.
– Принято. Спасибо. А ещё один совет дадите? Как Лизавету найти?
Карл Людовикович на несколько мгновений замолчал, словно вспоминал карту местности.
– Вегоятнее всего она ушла на…
В этот момент в лагерь с оглушительным грохотом мотора ворвался вездеход на огромных колесах. Техника для тайги подходит грубая, выносливая, габаритная. Бугатти Вейрон тоже можно, но только если для украшения.
– Шухег! Он вегнулся, – тихо просипел Карл и прихлопнул оконце.
Так и есть, махина остановилась, из кабины бодро выпрыгнул Баренцев. Знакомый образ в незнакомом обличии. В строгом костюме и изящных ботинках он смотрелся лучше. На нем черная водолазка, плотные теплые штаны на лямках и грязные массивные сапоги до колен. Подбородок зарос темной бородой, на глазах привычные черные очки. При одном его виде старые сердечные раны вновь дали о себе знать. Как же было хорошо до того, как он стал драконом!
Женька рассудила, что прятаться бессмысленно, он наверняка знает, что она уже в лагере. Спешить к нему и обращаться за помощью предпосылок нет, ее от этого подвига все отговаривали. Значит, нужно просто делать свое дело. Она ищет мать, а здесь не частная собственность. Тайга дело добровольное, хотя в ее случае это звучит двусмысленно. Хотел бы убить, уже убил бы.
– Лизавета! – крикнула она и целеустремленно пошагала вдоль авто-домов. – Лизавета!
– Уходи, пока есть возможность, – раздался его голос из-за машин.
– Я мать ищу! – громко ответила она. – Ушла, сбежала, потерялась! Кто видел, отзовись!
– Евгения Баюновна, тебя сюда не звали!
– Я даже больше скажу, меня сюда звали, но я отказалась. Кай, отдай Лизавету, будет тебе счастье в моем отсутствии.
– Убирайся!
– И не подумаю. Я мать ищу, бесполезно мне мешать!
Она шагала быстро, просматривала между машин местность и ойкнула от удара створки окна.
– Арису, сеппуку ресыла сиделать? – высунулась из окна Камико. – Уходи лутсе.
– Без матери не уйду! – проорала она сразу и всем, чтобы не было недомолвок. – Предупреждаю, хватит пугать меня вашим Младшим, я его не боюсь.
– И очень напрасно, – нагло хмыкнула из следующего окошка Милэгрос. – Жалко мне тебя.
– Кай, если хочешь войны, я познакомлю тебя с белорусским партизанством, – она ударила топором по железяке, и раздался громкий скрежет, а лицо Испанки скрылось в оконце. – Можешь погуглить. Интересный способ противостояния, тебе не понравится. Хотя бы потому, что тебе есть что терять. Техника, горючее, припасы. Никакого самурайства, никаких строгих правил. Верни мать по-хорошему!
