Неудивительно, что кое-кто из моих квазиинкарнаций меня недолюбливал.
– Задумался? – спросила Акасия, и я сообразил, что пренебрег обязанностями гида. Мы миновали несколько коридоров, а я молчал. Хотя там не было ничего интересного. Коридоры и коридоры. Кое-где были двери, которые вели в другие коридоры.
– Извини. Я всё насчет столовой… Сейчас там не протолкнешься, – уведомил я.
Уверенный ответ «Ничего, справлюсь» ничуть меня не удивил.
И я открыл дверь.
Конечно, хотелось бы сказать, что нас атаковала галдящая толпа рыжих и конопатых Путников-папарацци. Я думал, так и будет, честно. И не сомневаюсь, Акасия сумела бы их отшить. Но на деле мы застали сцену из старого ужастика или какого-нибудь девчачьего фильма, когда вдруг повисает мертвая тишина.
Я открыл дверь, и всё стихло.
Буквально замерло. Один за другим разговоры смолкли на середине фразы, и все взгляды обратились к нам.
Потом очень медленно, точно волна, подкрадывающаяся к берегу, звуки вернулись. Понемногу народ возобновил прерванные занятия – еду, беседу, чтение и возню с мобильными устройствами, – но шуму было далеко до его первоначальной мощи.
Еще никогда в жизни я не чувствовал себя так неуютно, а это о многом говорит.
Похоже, Акасия разделяла мое состояние. Вряд ли кто заметил, но она стала держаться ко мне чуть ближе. Тони, точно попугай, унасестился на моем плече: на людях он всегда занимал эту позицию.
– Вот наша столовая, – ровным голосом сообщил я. Ничего особенного, я всего лишь провожу экскурсию. – Кухня открыта. Разносолов нет, но кормежка сносная, когда привыкнешь.
– Дай угадаю: витаминизированный сгущенный белок? – Акасия легко прошагала к буфету.
– Угу. Совсем как мамина готовка, – пошутил я. Интересно: сейчас воспоминание о маме лишь кольнуло грустью, хотя обычно накатывала гнетущая тоска. Возможно, это было как-то связано с понимающим взглядом моей спутницы.
– Ну да, если б мама была армейским поваром. – Усмешка Акасии плохо вязалась с ее мягким тоном.
Не спрашивая, что есть что, гостья нагрузила себе полную тарелку. Наверное, и сама все знала – или ей было все равно. Ее не поймешь, но не надо создавать впечатление, будто я пытаюсь в ней разобраться. Меня вдруг обуяла галантность, и я принес ей стакан воды и белковый коктейль. Акасия ни о чем не спросила, только вскинула бровь и благодарно кивнула. Не знаю, откуда взялась моя галантность, но этот кивок, не насмешливый, а именно благодарный, подтвердил, что я молодец.
– Вкуснятина, – пробормотала Акасия, вгрызаясь в крупяной хлебец – одно из немногих земных блюд в нашем меню.
Я терпеть не мог эти хлебцы, однако промолчал.
– Где ты живешь? – Я долго сдерживался и не рассчитывал на прямой ответ, но уже умирал от любопытства. Откуда она столько всего знает об Интермире и прочих мирах?
– Неподалеку. – Акасия загадочно улыбнулась и дернула плечиком. Улыбка ее вроде бы поощряла к дальнейшим расспросам.
– А сколько тебе лет?
– Ужасная невоспитанность. Вас тут не учат хорошим манерам?
– Культура культуре рознь. – В кои-то веки я быстро нашелся с ответом. – Кое-где вопрос в лоб считается знаком уважения.
Акасия прихлебнула коктейль и оценивающе меня оглядела.
– Я из других мест, – игриво сказала она.
– Ладно. Круг поиска сузился до нескольких миллионов вариантов. – Я не получил ни одного ответа, но игра наша мне нравилась. Пусть скрытничает. Я хотел больше о ней узнать и, хотя не получал фактов, узнавал,
