Денис подошёл к зеркалу, висящему в прихожей, приблизил к нему лицо. Обычное лицо. Ни одной морщинки, естественно, – в четырнадцать-то лет! Только глаза воспалённые какие-то, красные. Ну, это из-за компьютера. Выспится, и всё пройдёт. Денис попытался представить, каким бы он был мертвецом, и не смог: страшно вдруг стало. Он поспешно отвернулся и тут услыхал звук ключа в замке. Мама! Мамочка!
Денис бросился к двери встречать её. Хмурость матери не остановила его порыв: он и не заметил, какое у неё настроение. Уткнулся в грудь, обнял за шею, ничего не говоря. Мама вначале стояла недвижно, а потом медленно, словно нехотя, обняла сына одной рукой – в другой она держала тяжёлую сумку. Они постояли так немного, потом мама положила сумку на тумбочку и обняла Дениса обеими руками.
– Денька, Денька, – вздохнула мама, оторвалась от сына и внимательно поглядела в его большие, чёрные от полумрака глаза.
– Я всё сожрал, – честно предупредил Денис.
– Понятно.
Она снова вздохнула. Взяла сумку, отправилась на кухню, принялась выкладывать продукты: три пакета дешёвой перловки, пять банок рыбных консервов, лук, картошку, морковь и капусту.
– Ух ты! – обрадовался Денис. – Откуда богатство? Отец дал?
– Тётя Даша денег одолжила. Всё, что я купила, придётся растянуть на долгий срок. Выдержим?
– А чё? Ладно.
Денис молча помог матери убрать продукты и сел за стол. Она налила в кастрюлю воды, поставила на огонь.
– Прости, мам, – выдавил Денис.
– Охо-хо… Ты уроки сделал? – спросила она устало.
– Мам… не сделал я.
– Ну вот, опять. Денис!
– Мам, да сделаю! Там немного, успею.
– Не знаю, как ты там успеешь. Уже почти одиннадцать вечера. До утра собрался над уроками корпеть? Чудо ты болотное. В кого растёшь? В уборщика складских помещений?
Денис насупился.
– Почему это – в уборщика? У меня обширные планы.
Мама усмехнулась:
– Да твои геймерские способности где на самом деле могут понадобиться? Сам-ка поразмысли.
– Да хоть где! – вскинулся Денис.
Просветление закончилось. Здравый смысл и раскаяние были положены на обе лопатки. Дениса с новой, ещё большей силой потянуло к компьютеру. Ну как магнит к железу, ей-ей! Жаль, что глаза слипаются. Жаль, что уроки надо делать. Вообще жаль, что надо что-то делать в этой паскудной волчьей жизни и нельзя переселиться насовсем в компьютерную игру. Превратиться бы в какого-нибудь крутого героя и жить в игре! Во класс! И уроки учить не надо. И мамины просьбы побоку… Красота!
Мама скептически покачала головой.
– Ну, разве что в роли эксперта по играм… Да и то – думаешь, подобных тебе мало? Ещё и драчка за такое место будет. А ведь всегда окажется кто-то побыстрей, половчей тебя. А в другой профессии – любой, между прочим! – твои навыки, что солома для супа, – не нуж-ны… Ладно, давай спать иди, всё равно твои полушария ничего воспринять сейчас не смогут.
Денис презрительно поджал губы, выпрямился, чтобы всем своим видом показать, что он как взрослый мужчина имеет своё мнение и отказываться от него не собирается, и прошествовал в ванную. Мама сказала вдогонку:
– Не бросишь игру – погибнешь. В тебе и так мало человеческого осталось.
Задетый за живое, Денис обернулся.
– Чего это во мне мало осталось?
Мама устало отёрла лицо ладонью:
– Жалости. Сочувствия. Понимания. Сострадания, – ответила она, помолчала, вздохнула, махнула безнадёжно рукой. – Ладно. Иди, сынок, умывайся. По разумению ты ещё маленький, чего с тебя взять? Ты ж у меня как сыр в масле… у таких к другим сострадания нет.
