– Ла-адно, – протяжным голосом сказала Света и села на место.
– Вот и славно. Надеюсь, этого больше не повторится, – уходя, сказала женщина.
– Ещё как повторится, – прошептала Светлана, косясь на Галю.
– У-ф-ф, я уж думала, тебя в угол поставят, – выдохнула Маша, открыв учебник по математике. – Не хочется стоять у всех на виду. Стыдно.
– Стыдно, когда тебя унижают, – задрав нос кверху, произнесла Света. – Надеюсь, Галька останется одна. На всю жизнь.
Прошло несколько месяцев. Канун Нового года.
– Опять этой целый пакет конфет привезли, – Светлана завидовала Гале по-чёрному. – Везёт же.
– Она же тебя угостила, чего ты? – Маша откровенно не понимала придирки подруги к чужому «счастью».
– Сунула одну, как попрошайке, – стоя у окна, Света водила пальцем по запотевшему стеклу. – Так нечестно.
– Ей повезло… – Маша подошла к подруге, – а нам – нет. Когда я вырасту, куплю целую телегу шоколадных конфет.
– Угу, пока ты вырастешь, эта Галька съест все конфеты.
– Не переживай, не съест, – успокаивала Маша.
– Машенька, – в комнату кто-то вошёл, и Маша обмерла.
Знакомый до боли голос заставил ребёнка не чувствовать пола под ногами. Маша медленно повернулась и, сорвавшись с места, подбежала к женщине.
– Мама! Мамочка! – обхватила Иру за пояс и прижалась к её животу. – Где ты была так долго? Я соскучилась!
Ирина поставила тряпичную сумку на пол и погладила дочь по голове. Девочки, наблюдавшие за душераздирающей сценой, замерли.
– А я не одна, – подняла голову Маши, взявшись за подбородок. – Со мной Катя.
– Где? – Мария закрутила головой.
– Катя! Иди сюда! Хватит картинками любоваться! – Ира позвала младшую дочь.
Катюша, оторвавшись от стенда с рисунками, побежала на зов. Влетев в комнату, с ходу вцепилась в сестру и прижалась к ней всем телом.
– Мама сказала, что ты теперь здесь живёшь, – плакала Катя, обнимая сестру. – А ты правда хочешь жить в городе?
– С чего ты взяла? – Маша немного отстранилась и посмотрела сначала в глаза Кати, а потом перевела взгляд на маму.
– Здесь тебе будет лучше, Машенька, – Ирина изменилась в лице. – Ты меня поймёшь, когда станешь взрослой. Мама своему ребёнку плохого не пожелает.
Маша никак не могла понять, что же хорошего, если она месяцами не видит сестру и братьев, скучает по матери и родному дому.
– Я домой хочу, – прошептала Мария и уткнулась лицом в старенькую вязаную кофту мамы. – Забери меня, пожалуйста.
– Тебя здесь обижают? – у Ирины сжалось сердце. – Кто?
– Неправда! – в разговор влезла Света, почувствовав ревность к подруге. – Я за неё заступаюсь! Никто не обижает! У нас все дружные!
Светлане не хотелось отдавать Машу. Как это так, приехала какая-то тётка, которую Маша называет мамой, и заберёт подругу? Ну уж не-ет, это несправедливо. Только подружились, стали одной командой, практически сёстрами, и что? Домой?
– Я Света, – слезла с кровати, чтобы познакомиться с гостями. – Мы с Машей дружим.
– Подруги, значит, – улыбнулась Ирина, почувствовав облегчение. – А я вам гостинцы привезла.
Отцепив от себя детей, Ира подняла сумку с пола.
– Пирожки, конфеты… – выкладывала свёртки на стол. – Здесь мармелад…
– Откуда? – у Маши открылся рот от удивления.
– В магазине дали, – шепнула Катюша на ухо, – в долг.
Больше двух часов провели в интернате Ирина и Катя. Во время прощания Ира сдерживала слёзы, чтобы не расстраивать Марию. Катя ревела так, будто у неё случилось что-то непоправимое.
