Затем официант поставил перед Ритой бутылку коньяка «Арагви» – презент от четвёрки седеющих грузинов, веселящихся за столиком неподалёку.
– Они спрашивают, – передал официант, – не звезда ли вы из телесериала.
Зампрокурора нахмурил брови, а захмелевшая Рита обратилась прямо к дарителям:
– Нет, господа, я прямо с небес. Из другой галактики.
Грузины зааплодировали и подняли за Риту бокалы.
Зампрокурора, предъявив официанту удостоверение, брезгливо отодвинул коньяк.
– Уберите. Это неуместно.
Вышколенный официант мигом вернул бутылку подгулявшим грузинам, шёпотом обрисовав ситуацию. Грузины засмеялись – тем всё и закончилось.
Хлебнув из бокала, Рита ехидно уточнила:
– Значит, Николай Захарович, подношений вы не принимаете?
– Не сейчас, – осклабился зампрокурора. – Кстати, Маргарита. Вы разобрались с Могилевичем?
Рита ещё хлебнула вина.
– В лучшем виде. Проблем не возникнет.
Зампрокурора тщательно пережёвывал шашлык.
– Дай то Бог. А то я навёл кое-какие справки… Не знаете, почему в журналистских кругах его зовут Могильщиком?
– Впервые слышу, – насторожилась Рита. – По фамилии, вероятно. А что?
Зампрокурора отмахнулся вилкой.
– Просто любопытно. Ткемали передайте, пожалуйста.
Рита подвинула к нему соус.
– А что с уликами? Обнаружилось что-то новенькое?
Зампрокурора испустил вздох.
– Маргарита, известно ли вам такое понятие как «тайна следствия»? Если б я даже и захотел…
– При чём здесь тайна следствия, Николай Захарович? Я же была там, сама всё видела, но быть может, упустила нечто важное…
– Если б я и захотел поделиться с вами информацией, то не стал бы это делать в ресторане. Полагаю, Маргарита, я выразился предельно ясно. Поговорим о чём-нибудь другом.
Рита опустила на стол локти, оперлась подбородком о ладони и, трепеща ресницами, заглянула в глаза собеседнику.
– Николай Захарович, в какой позе вы трахаетесь предпочтительно? Этим поделиться можете?
Ломтик шашлыка изо рта зампрокурора выпал на тарелку.
С авторучкой и блокнотом наготове Игорь снова включил запись. Голос Васи Травкина продолжил: «Главное, надрать им задницы» – «Угу, как в голливудских боевиках, – сыронизировал Игорь. – А вдруг не получится?» – «Тогда извините! – зазвенел женский голос. – Значит, зря мы вас напрягли!» – «Вполне вероятно, – отчеканил Игорь. – Пока что мы с вами ходим вокруг да около.» – «Не мы ходим! Это вы нас подначиваете! Таков, очевидно, ваш стиль, Могилевич!» – «Спокойно, Ирка, – примирительно проговорил Травкин. – С этого момента я беру быка за рога. Начнём с полигона ТБО между посёлком Солнечным и деревней Савеево…»
Прослушивая запись, Игорь делал в блокноте пометки: «ТБО – твёрдые бытовые отходы… Савеево – река Серебрянка – Солнечный… Горводоканал в ближнем Подмосковье – сжигание осадка сточных вод (ОСВ)… Гендиректор Ракитин + заммэра по ЖКХ – тендеры на строительство…» То, что вырисовывалось, требовало осмысления. Когда запись рассказа Травкина, сопровождаемая комментариями Ирины, подходила к финалу, мобильник на столе испустил призывную трель. Игорь с досадой прервал работу.
Звонила Вика из Самары.
– Извини, что беспокою в такое время, Игорёк, но ты говорил, что ложишься поздно… Как у тебя с полицией, разрешилось?
– Пока не сажают.
– Слава богу. Что ты натворил?
Игорь проникновенно произнёс:
– Вика, пожалуйста, не звоните мне больше. Иначе я повешусь, оставим предсмертную записку. И полиция вплотную займётся вами. – Он дал отбой и дослушал концовку интервью.
