– Боюсь, все произошло слишком быстро. Едва успел окружить себя щитом. Но в одном уверен почти наверняка – взрыв произошел в гондоле. Это точно не утечка водорода.
– Вот, значит, как? – Пушкин почесал наметившийся второй подбородок. – Стало быть, бомба? Тайная канцелярия тоже грешит на террористов, но кто их подослал? Так много сторон, так много мотивов. А водолазы пока не могут спуститься на дно из-за шторма.
В коридоре послышались дробные шаги и пьяное бормотание.
В столовую вошли двое рослых городовых, таща под руки бритого наголо лопоухого парнишку с подбитым глазом. Шкет едва переставлял ноги и с трудом соображал, что вообще происходит, лишь дебильно улыбался. Но при виде меня вмиг протрезвел (или же просто перестал дурачиться), и разом выпутался из крепких рук.
– Братишка вернулся! Живой! Хэй, за это надо выпить!
– Тебе уже хватит, – прорычал отец. – Иди в комнату и приведи себя в порядок.
– Поймали на выходе из кабаре, – отчеканил страж порядка. – Напился, затеял драку, помочился в общественном месте.
– Совсем от рук отбился, – с фальшивым сочувствием посетовал Орест. – Так и до беды недалеко.
– Не переживайте. Гектор займется его воспитанием. Казарменная муштра вмиг сделает из Марка достойного мужчину. Верно, сын? – отец с усмешкой взглянул поверх очков.
– Разумеется. Я с ним поговорю.
– Вот и славно, – полицмейстер опрокинул стопку и занюхал рукавом. – Пойдем, пройдемся. Обсудим происшествие.
Отец молча кивнул, и мы вышли на грязную тесную улочку.
У крыльца стоял черный автомобиль – довольно продвинутый для 1907 года.
Лет эдак на десять минимум.
Закрытый полностью застекленный салон, длинный капот, серебристый радиатор и блестящие диски с тонкими шинами. Любители раритетных машин насмерть передрались бы за обладание такой прелестью.
– Тут такое дело, – Орест набил трубку и закурил. – Из-за проклятого дирижабля город скоро встанет на уши. Каждая семья попытается вывернуть это дело себе на пользу. И я – как старый друг этого дома – первым предложу занять нашу сторону.
И предложу весьма настоятельно, с учетом вашего положения. Скажу прямо, Гектор – вы в такой заднице, что Андрей вполне может загреметь на каторгу. Даже не представляю, что тогда ждет Афину и Марка. Если же дашь показания против Земских, мой род в долгу не останется. Мы выплатим все ваши долги, а мой младший сосватает твою прелестную сестренку. В грядущей бойне в одиночку не выжить, а вы и так одной ногой на обрыве. Союз же даст вам очень солидные перспективы. Что скажешь?
– Я могу подумать?
– Конечно, – мужчина бесцеремонно хлопнул по плечу. – Подумай – и подумай хорошенько. От твоих решений теперь зависит очень многое. Куда большее, чем хотелось бы кому-либо из нас.
– Братишка! – Марк распахнул объятия, как только я вернулся в столовую. – Три года на фронте! Представляю, как соскучился твой ствол по гражданке! Айда пройдемся – покутим, подеремся, пое…
– Нет! – сердито буркнула Афина. – Никуда вы не пойдете. Ты вон уже находился – хорошо, что привели, а так опять из околотка вызволять.
– Да брось, сестренка! У Гектора второй день рождения! И это надо как следует отметить!
– Я хочу послушать истории про войну!
– Поверь – там нет ничего веселого, – я хмыкнул. – Но и ходить по кабакам мне сейчас нельзя. После такой аварии надо отлежаться и как следует отдохнуть. Так что как-нибудь в другой раз. Лучше вы расскажите, что тут нынче творится.
