– Убирайтесь! Оба! Вон отсюда!
Грохот повторился. Дубовый стол развалился надвое.
Хэлдэрэ, обратившись птицей, вылетела в окно. А менестрель, замерев, остался стоять перед Маром.
– Уходи, Лэнх, – прорычал Сэахор.
– Нет, – эльф смотрел непривычно-твёрдо. – И ты знаешь, почему. Ты нарушил слово.
– Не стоит верить Хэлдэрэ, – он зло улыбнулся. – Она играет.
– Она не умеет притворяться. Ты сломал её! Она бы не смогла придумать такое!
– И что?! Кто ты такой, эльф, чтобы указывать мне?! – тонкие губы презрительно скривились.
– Никто. Очевидно, никто, – Лэнхэллир горько улыбнулся. – Если слово, данное мне, ничего не значит для тебя – это говорит лишь о том, что для тебя я никто.
Мар шумно выдохнул.
– Помнится, ещё вчера ты сам еле воспринимал мир. А уже сегодня защищаешь её. Не слишком ли быстро?!
– Похоже, всё и случилось, пока я был не в себе. Сначала – под заклятием, а потом – под его последствиями, – на лбу менестреля пролегла морщина. – Но разве это освобождает тебя от обязательств держать данное слово?! Ты клялся, что на Тёмной стороне такого нет. Что здесь порядок. Что нет насилия – как и у эльфов. Я поверил тебе, встал под твои знамёна… А ты – Хэлдэрэ… Ближайшего соратника… – он покачал головой.
– Меня не устраивает, Лэнх, что она предпочитает мне Алхора, – улыбка Мара была привычно-злой. – Она или ничья, или моя. Вот увидишь – день-два, и она привыкнет. Успокоится. И ты поймёшь, что она просто женщина. Истеричная, взбалмошная. И только. Она примет это положение дел и будет довольна. Она же хотела быть со мной – тогда, давно. Это потом была, хм, неприятная ситуация… Сейчас я сделал то, чего она хотела давно. Но она же не может просто так принять это… Лэнх?
– Хватит лгать, – тихо произнёс менестрель.
Сэахор прищурился.
– Я больше не могу быть твоим советником, – он смотрел твёрдо в ртутные глаза. – Я подаю в отставку. Моя честь мне дороже. Я не хочу, чтобы Хэлдэрэ считала меня причастным к этому насилию. А предотвратить его я не могу. Я вынужден уйти с должности, – он склонил пепельноволосую голову. – Могу убраться в какую-нибудь дальнюю крепость. Если, конечно, останусь живым, – голубые глаза смотрели ровно. – Если нет – так даже лучше. Позор лучше всего смывается кровью.
Лицо Мара исказила гримаса.
– Вот так? Ты готов пожертвовать многосотлетней дружбой из-за какой-то девки?! Из-за подстилки?!
Эльф вздрогнул.
– Для тебя она – девка. Для меня – недостижимый идеал. Я теперь ничтожество в её глазах. В своих – тоже. Но остаться рядом с тобой, примкнуть к её гонителю – выше моих сил. Прости, Сэахор.
Лорд нахмурился.
– Чего? Что ты имеешь ввиду?! Какой такой идеал?! И ты туда же?! Мало мне Алхора, который от её вида слюни пускал…
Менестрель выпрямился.
– Увы. Что есть – то есть. Я не оскорблял её честь знаками внимания. Эльфы терпеливы – может, даже слишком. Я был ей другом, боясь надеяться на большее… Выбери она тебя добровольно – я бы понял… Принял… Был бы рад за вас. Но то, что случилось – мне как нож по сердцу.
Сэахор потрясённо покачал головой. Поднял упавший стул и тяжело сел.
– Безумие какое-то… А сказать ты не мог? Я бы давно ей намекнул на тебя… Вы, эльфы, так загадочно ухаживаете за женщинами, что этого даже я не понял…
Лэнхэллир пожал плечами.
– Сядь уже. Давай поговорим… Женщина не стоит разрушенной дружбы.
– А нарушенное слово?
– Всему есть причины. Хэлдэрэ нужна мне управляемой. Поэтому пришлось поступить так, – он смотрел исподлобья. – Она была когда-то моей. Нас поссорила глупость. Это не было насилием в том плане, как это понял ты. А её вялые возражения – это просто её нерешительность и страх. Она не противилась.
