Иные пути: Точка невозврата. - страница 3

Тогда я просто поставила заказчиков перед фактом: я работаю одна, без руководства и контроля. Мне дают задание, а я выполняю его в строго оговоренные сроки – так, как считаю нужным.

Как именно я работаю, их больше не должно было беспокоить. Либо так, либо никак. В итоге мне пошли навстречу – даже повысили гонорар. Так я начала зарабатывать первые приличные деньги, и со временем смогла купить квартиру. Без ипотеки.

Но самое большое счастье было в том, что я наконец съехала от родителей. Эти бесконечные эмоциональные качели выматывали меня до изнеможения. Мать пила, отец гулял – и ничего в их жизни не менялось. Единственное «изменение» заключалось в том, что я больше не была у них под боком. Обуза съехала, и слава богу.

Хотя, будь у меня желание спорить, я бы еще могла доказать, кто для кого был обузой. Но не стану. Дороже выйдет. Так мы и разъехались, тихо, без драм. Жизнь у меня продолжалась по-прежнему – отдельно от людей, которые умудрились меня родить… и не убить.

Началась новая жизнь, и вместе с ней пришла первая любовь. Его звали Юрий. Он был всего на год старше меня, учился на параллельном потоке на филологическом факультете. Скромный, серьезный, даже немного занудный зубрила, но при этом – настоящий интеллигент. Меня покорила его начитанность, его умение говорить о книгах так, словно они были живыми.

Как-то незаметно мы съехались и начали жить вместе.

Через год приехала Илона. Она не слишком оценила мой выбор. В ее глазах Юрий выглядел чем-то средним между тараканом и приживалкой. Я впервые на нее обиделась. Она искренне не понимала, почему. Я говорила ей о великих чувствах, а она – об амбициях.

Илона сразу сказала, что Юрий ничего не добьется и будет сидеть у меня на шее. Тогда я не поняла, с чего вдруг она сделала такой вывод. Но через год после выпуска Юрий так и не смог найти работу. Точнее, у меня складывалось ощущение, что он ее особо и не искал.

А я зашивалась. Учеба, работа, дом – все на мне. Но вместо поддержки я получала претензии. Юрий все чаще твердил, что женщина должна заботиться о доме, создавать уют, а у нас, мол, срач. Я искренне не понимала, чего он от меня хочет – ведь я работаю, зарабатываю, тащу на себе и быт, и его заскоки. Ни разу не упрекнула, что вся финансовая часть нашей семьи висит на мне. Только один раз я ему сказала что я работаю и у меня нет свободного времени для идеальной чистоты дома.

– Дорогая, ты же работаешь дома. У тебя полно свободного времени, а твоя работа – вообще не бей лежачего.На что получила спокойный ответ:

Меня это возмущало до глубины души, но наружу я ничего не выпускала. Терпеть и замалчивать – вот, пожалуй, самое ценное «наследство», которое оставили мне родители.

В таком эмоциональном демпинге я прожила еще полгода. Пока не приехала Илона. Моей замечательной девочке хватило всего одного разговора со мной, чтобы все понять. И, к моему удивлению, я только кивнула, когда она предложила помочь мне разрулить эту ситуацию.

Юрий, разумеется, совсем не собирался съезжать. Но ему помогли. И съехать, и вещи вынести.

Я вздохнула с облегчением. В тот вечер мы с Илоной устроили настоящий праздник в честь моего освобождения от нахлебника.

А потом Илона, воодушевленная успехом, решила взять под контроль и мою личную жизнь. От ее решимости мне стало по-настоящему страшно.

Илона уговорила меня пойти с ней на вечеринку. Я не особо горела желанием, но в итоге согласилась – и именно там меня познакомили с ним.