– У меня и в мыслях не было туда возвращаться.
Натан уверенно сворачивает с дороги, и мы быстро оказываемся в проулке между двумя домами, стены которых сложены из бревен, а окна заколочены досками. В тени одного из них находится какая-то странная конструкция. Натан нашаривает в темноте фонарь и зажигает его.
– Это ты пока так думаешь, но колдуны из Брезетного ордена вполне вероятно когда-нибудь узнают о твоем существовании, и тогда уже смогут найти тебя даже в вашем мире. А уж заставить оказать им содействие в проникновении на территорию вампиров для них не составит труда.
– Они что-то имеют против вампиров?
– Кроме того, что вампиры – подлая кровососущая нежить?
– Но теперь они сосут кровь только по согласию своих… доноров, – припоминаю я слова Кигана.
– Таково условие вступления вампирских кланов в Союз Равновесия, – кивает Натан. – Но они его, естественно, не всегда соблюдают. Иначе для чего им устраивать свои вечеринки-кормления в своем логове? Есть же вип-залы в клубах. Ты в одном таком уже побывала, я так понимаю.
– Верно. То есть мне теперь стоит опасаться и вампиров, и колдунов. Все они будут за мной охотиться?
Натан поворачивается, и свет от фонаря теперь падает на ту конструкцию, которая оказывается большой деревянной лошадью, черной в красных яблоках, с красной гривой и уздечкой из веревки.
– А кметов? Киган сказал, что ты тоже кмет. Что вам полагается со мной сделать за то, что я нарушаю равновесие? – интересуюсь, самую малость волнуясь.
– Тебя полагается вернуть назад в человеческий мир, – Натан отвязывает своего “коня” и гладит его по шее как живого. – Только вот я напортачил и спас тебе жизнь, так что я теперь в ответе за тебя. Это один из законов равновесия.
– Не поняла, – признаюсь я честно.
– Ты должна была умереть сегодня, но я изменил твою судьбу, поэтому должен нести ответственность за последствия. Все беды, которые повлечет мое вмешательство, будут на моей совести. Поэтому на этот раз я не могу просто вернуть тебя домой.
– Вообще-то не факт, что я бы сама не справилась. Но если все так серьезно, почему тогда ты мне помог? – спрашиваю, тоже машинально поглаживая деревянного коня. Сумасшествие, как говорят, заразно.
– Дело в том, что мой дед учил меня не подчиняться судьбе. А он, хоть и кончил плохо, зато этого инзрака история еще не скоро забудет.
Запихнув в чересседельные сумки какой-то мешок, Натан заскакивает в широкое седло и помогает мне усесться позади. Восседая на игрушечном коне, разве что недетских размеров, чувствую себя странно. Мои кеды вместо стремян, стоят на деревянных перекладинах, скрепляющих его ноги.
– А мы не будем вокруг палки ходить? – уточняю ситуацию.
– Орден может следить за мной, верхом надежней! Только держись крепче, особенно когда будем оборачиваться.
Я не успеваю задать вновь возникшие вопросы, потому что Натан что-то шепчет коню в стоящее торчком ухо, и деревяшка под нами моментально начинает преображаться. Бока немного раздаются вширь. Сначала приподнимается задняя часть коня, потом передняя, и опора из-под моих ступней испаряется. Теперь мы стали выше над землей, словно и вправду сидим на настоящем полноростном скакуне.
Взмахнув алой гривой, конь взмывает с земли, и мы в мгновение ока оказываемся летящими над ночным затуманенным городом. В страхе мы с поросенком вцепляемся в Натана. Бедному парню приходится пожертвовать своей невозмутимостью бывалого летуна на игрушечных конях, потому что поросенок прижимается пятачком к его уху. Держа одной рукой поводья, а другой фонарь, он ничего не может по этому поводу предпринять.
