И залепил мне по попе, после чего сквозь барабаны и вопли танцоров на сцене, я услышала рёв Ярослава, который был недоволен поведением моего начальника.
Я села обратно за стол, посмотрела в свой телефон.
Мамочки мои! Какой же долгий день! До пяти часов ещё четыре часа, а вино в этом ресторане не кончается.
Я быстро выпила ещё вина и закусила горячим хлебом.
Улыбнулась широко и уставилась на Родю Волкова, который в разнузданной позе развалился на стуле и постукивал ручкой вилки по столешнице. Смотрел на меня лукаво и дико.
– Родион Миронович чего бы вы хотели? – поинтересовалась я.
– Сына в семье оставить, – ответил раздражённый Ярослав.
Он взял стул и подсел рядом. Мои ноги к себе подтаскивал и неумело туфли обувал.
Я смотрела на него с тоской.
Как он ухаживал за мной!
Чулки дорогущие порвал.
Ногтями?
Я присмотрелась к своим ногам, а там, где Ярик рукой проехал, осталась царапина.
– Прости, – рыкнул Ярик, в негодовании тряхнул головой.
Полез и… стал зализывать царапину на моей ноге. У всех на глазах.
И пофиг ему было, что нас снимали с соседних столиков.
А Ярик уже языком от икр к коленям и выше пробивался.
– Ярослав! – рыкнул его отец. – Ты человек!
– Забываю, – зло усмехнулся Ярик и сел за стол. – Но самочка моя, по любому.
– Девушка, – поправил его отец. – Говори нормально.
Я пила, смеялась. А к концу рабочего дня меня стало вырубать из сознания.
Очнулась я на переднем сидении большой машины. Меня везли в сторону дома.
По тёмной дороге впереди неслись «свои» и мы вроде успевали за ними.
В салоне было темно, горела панель, и дул свежий воздух из кондиционера, что я даже замёрзла и куталась в своё пальто.
Голова тяжёлая с трудом повернулась в сторону. Я облегчённо вздохнула.
За рулём сидел Руслан. Лицо побитое вспухло.
– А туфли? – крякнула я глухим хрипом.
С заднего сидения мне подали мои туфли.
Я оглянулась. Там сидели двое охранников Гамлета. В салоне темно, но было видно, что они в синяках и носы разбиты.
– Что с вами случилось? – медленно трезвела я.
– Ярослав Родионович вас отдавать не хотел, но Гамлет Ратмирович настаивал, чтобы мы вас домой отвезли.
– Тяжёлая у нас с вами работа, – прокряхтела я и полезла в сумочку за сигаретой.
Самое страшное, что этот день ещё не закончился.
***
Туфли пострадали. Я в грязи утонула пока до калитки от дороги шла. Надо было вообще их снять.
Оглянулась, фары машины Руслана уже мне не освещали путь. Пришлось включить фонарик на телефоне и сквозь непроглядную, бархатную тьму идти по мосткам на крыльцо.
Я открыла дверь и вошла в дом.
Дом бабушки по вечерам ассоциировался у меня исключительно с фильмами ужасов. Я так настраивалась посмотреть свой любимый жуткий сериал, что шугалась от любого шороха.
И конечно я заорала, как потерпевшая от зомби, когда увидела на кухне свою бабушку.
Мне казалось, что она повернётся, а у неё глаза светятся или череп голый. Ну, понимаете, настроилась я. А бабушка повернулась ко мне, и ничего странного у неё с лицом не было. И только то, что она не двигалась, и доктор сказал, что осталась ей неделя до смерти, пугало меня до дрожи в коленях.
Нет, бабуля не была похожа на восставшего мертвеца. Волосы седые в «бублик» на макушке собрала и строго хмурила брови глядя на меня сквозь очки. В халате, под ним тёплые старушеские колготки, тапочки домашние. На плечах оренбургский пуховый платок.
– А ты ль не проституткой у меня работаешь? – грозно спросила бабушка Валя, разглядывая меня с ног до головы.
