, – попросил я атамана Антонова. Петрович достал из своего планшета чистый лист бумаги и быстро набросал на нём «кроки» села Осиновки, с изображением целей для воздушной атаки и румбы. – Вся надежда на вас лётчики, справитесь с артиллерией и складами, всего то три цели, и тогда – будем жить – улыбнулся нам Петрович. Я кивнул головой и, оглядев командиров спросил: – Но, и от вас нам также потребуется помощь для расчистки взлётной полосы от снега и бурелома, – необходимо нам оказать помощь! Иначе никак не взлетим! – За этим дело не встанет, – ответил за всех атаман Антонов, – ваш вылет соколы должен состояться не позднее 12 часов по полудню, иначе, и он провел ладонь по горлу, – всем конец, Тухачевский применит – газ фосген и всем – конец! – Ну что ж, тогда по коням! – ответил я и обвел всех, взглядом. Сергей улыбнулся и хмыкнул: «Вперёд и с песней под облака»! Опять был пеший марш-бросок, через тамбовский лес, но уже по проторённой тропе! Где-то, через час, мы были с Сергеем, уже на нашем полевом аэродроме при полной форме, утеплённые в дарственные полушубки, с планшетами через плечо. Наш благородный Ил одиноко стоял в конце импровизированной взлётной полосы. По моей команде, бригада молодых парней, с окладистыми бородами, которые уже ждали нас, греясь у костра, приступили к работе по обустройству полевого аэродрома. Бригадиром у них был назначен Генка, которого мы заранее проинструктировали, что да как. Генка должен был лететь с нами в качестве «штурмана», что бы мы зря не жгли бензин? На этом настоял осторожный Петрович! Да и ладно, пусть покатается в кабине стрелка – перегрузка небольшая – но центровка может пострадать? Одна бригада аэродромной команды готовила полосу – волокушей утрамбовывая снег, и засыпая ямы отогретой кострами землёй. Другая команда рубила деревья в конце взлётной полосы, а третья готовила дрова и готовила жаркие угли для подогрева мотора нашего Ила. Работа кипела! Я зорко следил за температурой горячего воздуха, который поднимался вверх от тлеющих углей обильно собранных в круг, под двигателем с открытыми капотами. Солнце уже поднималось к полудню, а температура головок цилиндров оставалась катастрофически низкой. Легкий ветерок выдувал весь жар углей в сторону от мотора, часы показывали 10: 30 по местному времени. Что же делать – времени нет? Я провернул винт за лопасти, примеряясь к ветру. Винт был «тугой» – никак не запустить, а в 12: 15, начнётся обстрел ядовитым «фосгеном». Я велел поставить защитный экран от сдувающего жар углей – ветра. Быстро соорудили нечто напоминающее футбольные ворота, на которые партизаны развесили на просушку свои бушлаты и полушубки, а сами разгорячённые продолжали работать почти в исподнем. Процесс подогрева двигателя значительно ускорился, но до кондиции было ещё далеко. Резерва времени уже совсем не осталось, и я забрался в пилотскую кабину, примеряясь к запуску.
– «Всё хватить греть мотор – времени край. – Серёга быстро закрывай капоты, убирай к чёрту все эти тулупы, притуши угли костра снегом – готовимся к запуску», – Я отдал такую команду Сергею и «штурману» Генке Козлову соответственно! Генка понял мой приказ по-своему и быстро забрался в кабину стрелка, на отведённое ему там Сергеем место. «Чёрт с ним, пусть там сидит», – чертыхнулся я про себя, а то ещё под винт попадёт ненароком. Сергей все мои команды выполнил изумительно быстро и тоже угнездился в своей потесненной кабине стрелка. Вроде всё в порядке, но риск огромный, сжатого воздуха в системе всего на две, ну максимум на три попытки. Нормально подогреть двигатель и масло с помощью костра на морозе всё равно невозможно – нет времени! Нет, не случайно, мой техник – Толик Потехин, пыжился поставить на «
