Такой страной Реза-шаху представлялась Германия. Стремясь добиться в кратчайшие сроки экономической независимости от могущественных соседей, в первую очередь от Британской империи, Реза-шах в лице Гитлера увидел союзника, с помощью которого можно было ослабить позиции традиционных противников Ирана. В Тегеране полагали, что только гитлеровская Германия могла играть роль противовеса Великобритании и СССР, своеобразной «третьей силы» на Среднем Востоке, противодействующей другим европейским державам. Таким образом, вынашиваемые иранским шахом планы превращения своей страны в мощную региональную державу стали предпосылкой для экспансии агрессивной иностранной державы, какой стала Германия после прихода к власти Гитлера.
Привлекательность Германии для иранцев усиливал тот факт, что она не была колониальной державой и прикрывала свои истинные намерения антиимпериалистическими лозунгами[11]. Поэтому техническая помощь со стороны третьих стран казалась для иранского правительства более предпочтительной, чем со стороны Великобритании и СССР.
Еще одной предпосылкой, которую большинство историков традиционно ставили на первый план, являлась неприязнь Реза-шаха к идеалам социализма и различным формам буржуазной демократии. «Нацистская Германия показалась Реза-шаху подарком, посланным небом, чтобы уменьшить его страх перед большевизмом», – оценивал сложившуюся ситуацию американский исследователь В. Хаас[12]. Эту точку зрения разделял временный поверенный в делах США в Иране Энгерт. «Страх перед коммунизмом привел шаха к надежде, что только Гитлер может сейчас защитить Иран от большевистского вторжения», – докладывал он в Вашингтон[13].
Действительно, приход к власти в Германии нацистов, создавших вокруг себя ореол непримиримых борцов с коммунистами, был на руку иранским правителям, опасавшимся советской угрозы. Немалую роль играли идеологические расхождения. В Иране с большой настороженностью следили за атеистической пропагандой, которую вел среди мусульман Востока СССР. Руководители этого государства верили, что советские лидеры могут вернуться к политике экспорта революции, которую они активно проводили в начале 1920-х гг., когда направили части Красной армии для поддержки революционного движения в Гиляне[14]. Неслучайно любые попытки советского проникновения встречали в Иране сильное сопротивление.
Режим, установленный в 1933 г. в Германии, не мог не вызвать к себе симпатий в иранских правящих кругах. По мнению Реза-шаха, для Ирана как для восточной страны любые авторитарные формы правления были гораздо ближе, чем английская и французская демократии, ибо последние ассоциировались на Востоке с колониализмом. Являясь сторонником модернизации своей страны, Реза-шах, в сущности, был типичным восточным правителем, не приемлющим демократии. В 1930-е гг. даже само слово «демократия» было изъято из употребления[15].
Подобные чувства питал к демократии Гитлер. «…демократическая традиция в наибольшей степени соответствует позорящему явлению наших дней, а именно: отчаянной трусости большого числа наших так называемых „руководителей“. В самом деле, какое счастье для таких людей во всех случаях серьезных решений иметь возможность спрятаться за спину так называемого большинства», – писал фюрер в «Майн кампф»[16]. Руководимая им Германия и ее союзники уже к середине 1930-х гг. пользовались известным престижем на международной арене и поражали ростом своего экономического и военного потенциала. Заметим – это были вполне реальные успехи при отсутствии каких-либо политических свобод.
