С этими словами он поднялся и, всё ещё держась одной рукой за лоб, пошел на меня. Что же, достучаться до его разума не удалось, и я прибегла к плану «Б». В чем он заключался? В своей импровизации!
Если не получилось спокойно разойтись, значит нужно разойтись неспокойно! Я взяла из таза глиняную кружку, и плеснула ему в лицо водой, в которой полоскала посуду после мытья. Он разозлился, но я не стала дожидаться ответных действий, припечатав свой маломощный кулак ему в глаз. Может быть, синяк и не поставлю, но хотя бы покажу, что готова бороться до конца.
Он взвыл, но я услышала этот вой, когда уже была на крыльце дома. В калитку как раз заходили пьяноватый отец и счастливая донельзя, мачеха.
- Сиятельная Ласути! – Всплеснула руками жена отца, глядя мне за спину и запричитав визгливым голосом. – Что ты сотворила со своим женихом, гадина? Гербальт, она не сильно тебе навредила?
Мачеха кинулась не ко мне. Правильно – я сейчас выглядела опрятнее, чем была недавно, а вот вышедший вслед за мной женишок сверкал сейчас не только шишкой на лбу, но и наливающимся синяком под правым глазом. Взглянула и сразу почувствовала удовлетворение от проделанной работы. Пусть у него нижнее веко и не заплыло, но белок глаза покраснел, а верхнее веко закрывало глаз уже почти наполовину, разбухнув и наливаясь кровью. Значит ткнула костяшками пальцев в его орган зрения не просто так.
- Он хотел взять меня силой до свадьбы. – Попыталась объяснить отцу причину, увидев, как начало у него перекашиваться гневно лицо. – Я не далась.
- Он твой жених уже! – Возмутилась Фалия. – С тебя бы всё равно не убыло! Мы же уже сговорились! Как он теперь за стол сядет в таком виде? Это всё твоё воспитание, Грегор! Не мог сладить с девкой раньше, теперь как оправдываться перед Бартелом за его сына будем?
Женишок, поняв, что его вовсе не собираются ругать, принял несчастный вид и опустил глаза на ложбинку между грудей мачехи. Та не замечала его плотского интереса, попеременно дуя на шишку и испепеляя меня взглядами раз за разом, как поворачивала в мою сторону голову.
- Ну раз не воспитал тогда, значит воспитаю сейчас! – Отец дошел до кондиции, чуть шатающейся походкой направляясь ко мне. Лицо его всё еще было гневным, но сейчас в глазах плескалась решимость. И мне это отчаянно не нравилось, но сбежать я попросту не успела – он подошел ко мне и схватил за волосы левой рукой, а правой залепил пощечину. Искры посыпались из глаз, а кожа загорела огнём. По щекам самопроизвольно потекли слёзы. Не дав мне опомниться, он дал мне ещё одну пощечину, и ещё одну, а потом, видимо, удовлетворившись результатом «воспитания», поволок за волосы к женишку и бросил ему в ноги.
- Можешь скрепить брак прямо сейчас, мы не возражаем. – Сказал этот предатель, разом выкурив из моей головы все добрые чувства к этим людям. – В доме можешь выбрать любую кровать. Мы немного задержимся во дворе.
Вот так, в одночасье, надо мной пытались надругаться, мне удалось спастись и даже отстоять свою девичью честь, если при таких родителях она у этой девочки ещё оставалась нетронутой, чтобы собственный родитель кинул меня в ноги тому, от кого я так отчаянно недавно отбивалась! Сквозь слёзы я смотрела на своих мучителей и понимала, что с каждой секундой ненавижу их всё больше. И, чтобы не сойти окончательно с ума, обещала себе, если выживу – убраться как можно дальше из этих мест, отомстив, пусть не сразу, но как только удастся набраться достаточно сил.
