Ближе к полудню Илария проснулась от резкого толчка повозки. Лошади остановились. Княжна подняла голову. Князь с кем-то говорил вполголоса, высунув голову в окно. Илария прислушалась к разговору.
– Передайте аббату в Тынце, что я жду его посредничества. Пусть обсудят с архиепископом этот вопрос и пришлют нам достойную замену канонику3, – говорил князь Давид. – Сейчас – да, можете ехать с нами до Вельсторша.
Князь сделал знак верховым, и они продолжили путь. Заметив, что Илария проснулась и встревоженно смотрит на него, Давид мягко улыбнулся.
– Это пилигримы, они едут в бенедиктинское аббатство в Тынце, – пояснил он.
– В Польшу?
– Да. – Князь взял руки Иларии в свои. – Ты выспалась? Все хорошо?
Княжна кивнула и улыбнулась князю:
– Мне нравится, когда ты такой.
– Какой?
– Настоящий, не изображаешь высокомерного князя.
– Я тронут. Ты сама редко бываешь милой и искренней, все больше споришь и дерзишь, – заметил он, заправляя ей за ухо выбившийся локон.
Иларии стало интересно, что бы сказал о ней художник Велет, познакомься он с ней поближе. Понравилась бы она этому красивому юноше или же ему по душе больше тихие скромные девицы с пшеничного цвета волосами и голубыми, как небо, глазами?
– Скажи, – задумчиво произнесла Илария, – а ты тоже считаешь меня некрасивой?
– Тоже? – с удивлением переспросил князь.
– Просто отцу не нравятся мои карие глаза и черные волосы.
– У тебя глаза не карие, а медовые. Да и волосы темно-каштановые, а отнюдь не черные. Тебе что, никогда не делали комплиментов?
– Разве что гвардейцы, когда я прохожу мимо. Но я не доверяю их словам.
Князь улыбнулся:
– Ты ждешь, чтобы я подтвердил их слова?
– Ничего я не жду. – Илария смутилась. – Просто хотела узнать, что ты думаешь.
Для княжны мнение дяди было особенно важно, ведь он был ценителем красоты и сам всегда выглядел безупречно.
– Ты похожа на свою мать, а она была очень красивой, – произнес князь, вновь уносясь мыслями в свои воспоминания.
Илария заметила это и попросила дядю рассказать о матери, которую она почти совсем не помнила.
– Ты знаешь, она была мне сводной сестрой по отцу. Я поначалу невзлюбил ее, как и мачеху, которую отец привез из Палестины. Изабелла не понимала моей холодности и старалась понравиться мне. – Давид улыбнулся, глядя перед собой. – А когда мы наконец подружились, отец выдал ее замуж за великого князя, и она уехала в столицу. Знаешь, родись у нее мальчик, похожий на Борислава, я бы ненавидел его всей душой, но на свет появилась ты, копия своей матери… Разве что более решительная и дерзкая, чем она.
– Ты любил ее?
– Да, одну ее и любил… – В голосе князя почувствовалась горечь утраты и боль одиночества, но он постарался скрыть это. – Быть может, поговорим о деле? – предложил он, возвращаясь к своей привычной манере.
– Ну вот, ты снова надел маску… – печально заметила Илария.
Князь не обратил внимания на ее слова и, выглянув из окна повозки, посмотрел, кто из сопровождения едет рядом. Удовлетворенно кивнув, он обратился к племяннице:
– Нам нужно добиться вызволения епископа Яна из плена в Авиньоне и убрать каноника Пшемыслава.
Илария согласилась, решив более не лезть дяде в душу и не бередить старые раны.
– Я думаю отправить его с миссией куда-нибудь к еретикам. – Давид по привычке откинул со лба пряди русых волос и деловито продолжил: – Пусть проповедует, а не шпионит. У меня есть все основания полагать, что он в сговоре с Орденом.
