Домой мы добирались почти в полной тишине. Зоя Леонидовна всё пыталась начать разговор, но ни я, ни Паша её в этом начинании не поддерживали. На расспросы куратора она так же, как и я отвечала, что ничего не почувствовала.
Похоже, настало время поторопить дедушку.
Едва мы приехали домой, как я поспешила на задний двор. Удобно усевшись на ступеньках, начались мои попытки дозваниваться в Таиланд. Как и всегда, дедушка поднял трубку только с третьего звонка и то под самый конец. Его загорелая голова, на которой были тёмно-синие солнечные очки и соломенная шляпа, оказалась у меня во весь экран. Он всегда держит телефон близко к лицу. Любит собой любоваться во время разговора.
– Ну, как ты там? Держишься?
– Еле. А нельзя ли процесс как-то ускорить?
– Я бы и рад, но до моего возвращения я бессилен.
– До твоего возвращения ещё три недели, – заныла я.
– Уже меньше. Мируш, ты пойми, был бы это кто другой, я бы по телефону это всё в две секунды разрулил. Но это Моргенштерн, а это значит, что мне лично надо к нему притащиться. На расстоянии будет всё равно, что я там ему скажу, чем угрожать буду. Займи себя пока чем-нибудь. – Дедушка ненадолго задумался, а затем выдал «гениальное»: – Во! Ирму пока можешь поискать. Ну, или чё там от неё осталось.
– Очень остроумно.
– Я пока бессилен, а тебе всё равно заняться нечем. А в целом как дела обстоят? Как тебе сельская жизнь?
Я подняла глаза и увидела баню. Надо рассказать дедушке о вчерашнем. Он уж точно знает, что мне вчера померещилось.
– Дороги кошмар. А в целом ничего. Кормят вкусно.
– Это хорошо. – Дедушка повернулся куда-то в сторону. Видимо, его кто-то позвал. – Ладно, я побегу. Звони, пиши, если что.
И отключился.
Я долго смотрела на тёмный экран телефона. И почему я не сказала ему о вчерашнем? Зачем соврала?
Кстати, о вчерашнем… Не могу сказать, что баня меня так и манила к себе, но тем не менее я пошла к ней.
Она оказалась заперта. Единственное окно было занавешено плотной занавеской, из-за которой ничего не видно ни снаружи, ни внутри.
– Думаешь, призрак всё ещё там?
Да что ж меня все сегодня пугают?
Соседский мальчишка, что вчера почти перелез через забор и болтал про призраков, стоял, вальяжно прислонившись к этому самому забору. Вид у него был как у киношного ловеласа. Из очень плохого кино. Вряд ли ему было больше пятнадцати лет. Лицо всё было испещрено либо прыщами, либо их следами. Светлые густые волосы торчали в разные стороны, а водянистые голубые глаза терялись даже на фоне его бледной кожи.
– А ты так уверен, что это был именно призрак?
– Ещё бы, – фыркнул он. Парень осмотрелся по сторонам, а после, почти наполовину свесившись с забора, подозвал меня к себе: – Из старой усадьбы и не такое приходит. Хорошие духи́, – улыбнулся он мне кривой улыбкой.
Я даже отшатнулась. Но не слишком далеко, любопытство брало вверх.
– Что за усадьба?
– Стоит от нас в километрах пятнадцати. Старая, заброшенная. До СССР принадлежала какому-то помещику. А потом помещика раскулачили, да убили. С тех пор и пустует. Там, говорят, сатанисты обряды свои периодически проводят. Дьяволу поклоняются, – с видом знатока закончил он.
– И что делают? – с усмешкой спросила я.
Сосед снова закрутил головой, осматриваясь. А после, понизив голос до шёпота, сказал:
– В 50-х годах, говорят, там нашли четырёх убитых беременных девушек. Кто они, откуда они, вроде как, до сих пор никто не знает. Но факт остаётся фактом, всех четверых убили.
