И в этой ситуации, право слово, не знаешь, что и лучше. Галилея так же, как и Идумея, совсем недавно сделались иудейскими провинциями, и их жители с ножом у горла приняли религию иудеев, обе пограничные. Они могли бы понять друг друга, но так уж получилось, что между Галилеей и Идумеей пролегла сама Иудея, а следовательно, пропасть.
Так что не ко двору пришелся Ирод в Галилейском княжестве, причем настолько не ко двору, что если рассказывать, то лгуном сочтут.
В общем, дело было так: едва только мы во дворце главного города Тверии разместились с семьей правителя, со свитой и преданными воинами, которые из Идумеи последовали за ним на новое место, как явились пред честные очи своего нового князя члены галилейского совета и, простираясь перед ним по местному обычаю, слезно молили защитить от разбойников. Мол, неведомо, из каких земель появилась в округе шайка «перекресточников» со своим князем дорог атаманом Иезекиею. И будто бы разоряют эти живопыры не только приграничные деревни и заставы, но и на небольшие города нападают, и купцы от них плачут горючими слезами, и мирные люди из города в город перемещаться без риска для жизни не могут. И вот просят члены совета нижайшим образом, чтобы новый князь их спас, расправившись с лютыми разбойниками, как справлялся и с большим злом в своей родной Идумее.
Поначалу Ирод от таких челобитных только что не расцвел, каждого из просителей лично на ноги поднял, на подушки, узорами расшитыми, усадил, по-царски угостил, потому как коли просят его защиты самые уважаемые люди Галилеи, стало быть, не отвергают его. Нешто будут они у неугодного им чужака помощи искать? Все мы так решили, подвоха не почувствовали.
Собрал Ирод своих воинов, члены совета из казны денег на дело благое выдали, и в путь пустился, разбойничью шайку по городам да лесам разыскивать.
В походе этом был и я, так как на тот момент начали мы с Иродом одну долгую партию в шахматы, которую ни за что не желали оставлять или откладывать. А шахматы суеты и спешки не терпят. Тут все следует по правилам делать – величаво и с превеликим достоинством. Посему я доску в седельном мешке таскал и, как привал какой в пути случится, тотчас расставлял фигуры, погружаясь в сладостное предчувствие победы.
Своей ли, Иродовой головой, про то если и мыслил, то самую чуточку. Да и не ожидал, если честно, что за проклятым Иезекией придется столько побегать. Казалось бы, вот уже вышли на след его, а дальше точно в сказке: видит око, да рукой не дотянуться. Вот только-только ураганил подлец в крошечной, но ухоженной и зажиточной деревеньке, народ безвинный покрошил, дома пожег, добро разграбил, ан, хватишься, нет. Точно вода между пальцами, утекли молодчики Иезекии. Точно не одна злобная шайка в Галилее орудует, а несколько.
Но вот однажды выследили мы проклятых в узком ущелье, где на тропе не более одного человека зараз находиться может, и, обложив со всех сторон, сначала вызвали камнепад, закрывший один из проходов, а затем обстреляли из луков, пока последние разбойники на землю не попадали, безропотно сдаваясь на милость победителей, то есть нас. Это друг Ирода сотник Гиппий[33] предложил, сам горец, хорошо в таких делах разбирался.
Впрочем, о какой милости может идти речь, если во все времена разбойников немудрёно распинали на крестах, не пытаясь изобрести что-нибудь новое.
