Следующая модель, которую я нашла, была проста и технически изящна, а самое главное – рассчитана на мышей любого размера, включая крыс. Агрегат состоял из металлической банки пива, нанизанной, как сосиска, на металлический прут, который был положен на противоположные края ведра. На самой банке, при помощи скотча, крепилась приманка, а к краю ведра, в непосредственной близости от банки, была приставлена деревянная планка, чтобы мышь могла подняться на самый верх, взобраться на банку и под действием вращательного механизма и силы тяжести сверзиться в ведро. Чтобы указать путь к вершине моего инженерного творения, я насыпала несколько зерен пшеницы на помост, ведущий к ловушке. Всю ночь я прислушивалась к происходящему на кухне. Мне несколько раз показалось, что мышь подпрыгивает и, скользя по стенкам ведра, пытается обрести свободу. Но, к моему глубокому изумлению, наутро ловушка оказалась пустой. Несколько зерен, указывающих путь на мышиную Голгофу, были съедены, но угощение, приклеенное к вертящейся банке, осталось целым. Несколько упав духом, я шарила по интернету в поисках ловушки, которая могла бы заинтересовать мою премудрую мышь, пересмотрела кучу видео с устройствами, в которых попадались целые мышиные семьи, удивляясь могуществу человеческого разума и смекалки. В ход шло все: обрезки пластиковых труб, железные банки, колесики и даже надувные шары.
После долгих поисков я решила остановиться на устройстве, действующем по принципу спускового крючка, с нанизанным на него лакомством. Мне вдруг пришло в голову, что моя норушка, возможно, страдает боязнью высоты и поэтому упорно не забирается на высокие приспособления. Если верить учению, последователем которого является мой кот, вполне могло так случиться, что в нее переселилась душа Марии-Антуанетты, испытавшей всепоглощающий ужас восхождения на эшафот. По этой причине следующая моя модель отличалась простотой конструкции и устанавливалась прямиком на пол, позволяя бывшей царственной особе не утруждать себя восхождением на пьедестал, а, тихо и незатейливо пройдя через широкое отверстие в большой пластиковой бутылке, направиться прямиком к кусочку сыра, прикрепленному к спусковому устройству, которое при помощи резинок захлопывало вход в ловушку.
Не стоит говорить о том, что я тщательнейшим образом пропылесосила кухню, уничтожив малейшие крошки, которыми могла бы поживиться моя нахлебница, и несколько раз провела испытания моего агрегата. Кота вместе с его мисками я заперла в моей комнате, поскольку начала подозревать усатого буддиста не только в измене интересам домашнего очага в угоду своим философским принципам, но и в передаче моих секретных планов полевке. Кот бурчал, что он не виновен, что я стала параноиком, что карму изменить нельзя и что уж если мыши суждено быть пойманной мною, то его вмешательство никоим образом не может повлиять на исход этой операции. Но я осталась непреклонна. Карфаген должен быть разрушен, Березина должна быть форсирована! Троянский конь, пропахший свежим сыром, стоял и бодро бил копытом у входа в мышиное укрытие. Утром я получила чувствительнейший удар по своему самолюбию – мыши в ловушке не оказалось, приманка осталась на месте. Я просто воочию увидела выражение этой нахальной мышиной морды, скалящей свои хищные зубы в издевательской ухмылке. Кот лежал в вальяжной позе на диване и иронично поглядывал на меня, вылизывая хвост. «Человек – венец природы», – гордо изрекла я, проходя мимо него. Кот было мявкнул, что это терновый венец, но я припугнула его, что если он не перестанет перечить мне под горячую руку, то никакой другой еды, кроме поселившейся у нас мыши, он больше не получит. Маркизу пришлось заткнуться.
