Ироничные истории о… - страница 9

К психологу сходить, что ли? А может, просто заново родиться?

В нашей семье не любят собак. Ну, не всех вообще, а только тех, которые живут у наших приятелей. Я обычно очень тщательно выбираю себе знакомых и друзей. И, как правило, мои знакомые и друзья, в общем-то, вполне меня устраивают, чего не могу сказать об их питомцах. Так уж получилось, что многие наши приятели держат дома псов. Все они – люди городские, хорошо понимают, что в квартирах, даже очень просторных, держать больших собак хлопотно и неудобно, поэтому заводят животных небольших пород. Но, как говорится, маленькая собачка – до старости щенок. Поэтому к своим питомцам наши знакомые относятся как к маленьким и очень избалованным детям. Для меня нет ничего более страшного, чем находиться в обществе плохо воспитанных детей и животных. Но если с ребенком, даже очень испорченным, можно еще как-то договориться и нейтрализовать его телевизором или игрушкой, то с невоспитанной собакой сладу никакого нет. Представьте: вы приходите на званый ужин к своим друзьям, одевшись празднично и красиво, а на пороге гостей встречает существо, которое принимается бросаться на вас и радостно вытирать грязные лапы и перепачканный землей нос о новое платье или костюм. Все попытки отодвинуть от себя этого вандала заканчиваются тем, что измазанным оказывается не только подол, но и рукава наряда, а если шавка достаточно рослая, то и лицо. Когда начинаешь просить хозяев, наблюдающих эту сценку со слезами умиления, утихомирить питомца, то в ответ раздается дебильное сюсюканье: «Ах ты мой мальчик (девочка, крошка, разбойничек), ты зачем тете платье испачкал? Ты мой негодник! Иди сюда, мое солнышко, мамочка (папочка) тебя поцелует. И зачем это ты рылся в цветочном горшке? А теперь нам лапки надо мыть. Ах ты проказник! Не сердитесь на него, пожалуйста, это он так вам радуется». После этого хозяева удаляются приводить свое сокровище в божеский вид, оставив гостя в прихожей самому решать, стоит ли начать отмывать себя и свою одежду, либо повернуться и уйти от греха подальше. Как правило, хорошие манеры берут верх над здравым смыслом, и, кое-как оттерев следы собачьего приветствия, вы проходите в гостиную. Там уже толчется пара-тройка затравленных гостей с явными следами барбосова гостеприимства на одежде. Однако все пытаются забыть о неудачном начале вечеринки и продолжают вести непринужденную дружескую беседу. Но скоро становится очевидным, что присутствующие, погруженные в светскую болтовню, время от времени нервно поглядывают на дверь. Примерно так же летчики Второй мировой войны каждые тридцать секунд оглядывались, чтобы проверить, не заходит ли им в хвост вражеский самолет. И не зря! Потому что через нескольких мирных и спокойных минут в гостиную с радостным лаем врывается вымытый разбойник и спешит наверстать упущенное. После секундного размышления, в течение которого он решает, с чего начать, так как поле деятельности для него открывается необъятное, он бросается на ближайшую жертву, вернее, на ее туфли или колготки. Через пару минут зал с гостями напоминает ипподром перед началом забега. Все гости поочередно взбрыкивают ногами, как застоявшиеся скакуны. Растянув губы в вежливой улыбке, но с непечатными ругательствами, отчетливо читающимися в возведенных горе глазах, жертвы террориста пытаются, как эквилибристы в цирке, лягнуть собаку, удержать в горизонтальном положении тарелку с аперитивом, бокал шампанского и при этом продолжать беседовать с окружающими, изо всех сил делая вид, что ничего особенного не происходит. Через некоторое время, насладившись игрой в собаку-пастуха и хорошенько сбив стадо в монолитную кучу, собачка переключается на роль охранника дома. Заняв стратегический пост у окна, страж семейного очага начинает облаивать все, что перемещается по улице. В городах, как правило, по улицам всегда что-то перемещается, поэтому зал, наполненный непрерывным визгливым лаем, тотчас же превращается в пансионат для людей с проблемами слуха. Каждый говорящий пытается перекричать пса, а его слушатель, напряженно прислушиваясь, тянет к собеседнику ухо с приставленной ладонью. Что всегда поражало меня, так это то, что хозяева при этом и в ус не дуют. Когда аперитив заканчивается и гостей приглашают сесть за стол, начинается вторая часть Мерлезонского балета. Собачка, отвлекшись наконец от охраны дома, с чувством выполненного долга начинает обход стола, справедливо полагая, что ее тяжкие труды должны быть вознаграждены. Я всегда шепотом советую соседям по столу не поддаваться на провокации и не давать ни кусочка вымогательнице, так как отделаться от нее потом абсолютно невозможно. Обычно человеку, проявившему слабость, она дерет коленку когтями до тех пор, пока все мясо с тарелки не исчезнет в ее необъятном желудке. Я всегда недоумевала, каким образом такие маленькие животные умудряются запихнуть в себя такое количество еды. Впрочем, собачий желудок, видимо, тоже недоумевает по этому поводу, поскольку к началу десерта начинается третья часть Мерлезонского балета, она же и финальная. Собачку, как и следовало было ожидать, начинает тошнить. Хорошо, если она облегчается не вам на туфли, а где-нибудь посередине комнаты, чтобы испортить аппетит по возможности наибольшему количеству приглашенных. Обычно от этих приятелей я пытаюсь улизнуть еще до десерта.