– Спасибо, спасибо, Екатерина!
– Пожалуйста. Если вдруг заблудитесь, покажите билет любому полицейскому или охраннику, хорошо?
– Хорошо!
– И не забудьте, вы улетаете сегодня в восемь вечера.
– Не забуду! Спасибо!
Женщина, представившаяся Екатериной, ушла в направлении касс и быстро растворилась в толпе. В том, что это были кассы, Натали не сомневалась – туда вели небольшие, но очереди, явление довольно несвойственное для Америки. Позднее Натали часто вспоминала ту ситуацию в аэропорту. Все складывалось вопреки правилам, вопреки складывающимся обстоятельствам, как будто кто-то действительно ей помогает, и не только в ее фантазиях, но и во вполне реальной жизни. Кто-то заставляет людей не быть к ней равнодушными. Почему?
Только сейчас Натали ощутила, насколько сильный испытывает голод, да и от волнения во рту пересохло, было трудно говорить именно из-за этого. Держа в руках паспорта и билет, и расставшись почти с восемью сотнями долларов, она почти бегом отправилась в кафе. Два гамбургера и большой кофе, – Натали буквально отчеканила это по-английски, и уже через минуту, давясь, уплетала, сидя за столиком, не особо обожаемые ею гамбургеры.
Время до отлета Натали провела в зале ожидания, забившись в самый дальний его угол. Ей все время казалось, что дядя Рудольф обнаружит ее исчезновение и направится именно сюда, в аэропорт. Не в полицию, не на вокзал, а именно в аэропорт, находящийся в полутора часах езды от дома. Впрочем, исключать этого было нельзя. С другой стороны, он мог явиться домой поздно вечером. А если бы первой вернулась тетя, то она была бы только рада отсутствию Натали.
Я представляла, что я буду делать, если сюда заявится дядя. Поняла, что сразу пойду в полицию. Тогда он не посмеет ничего сказать. Правда и я никуда не улечу. Так что, когда оставались самые последние часы до рейса, я сидела в страхе. Даже плеер слушать не могла. Пару раз мне показалось, что кто-то похожий на него промелькнул сначала в очереди, потом совсем рядом, в зале. Я надвигала на голову капюшон. Хотя, сейчас я понимаю, что это были мои страхи. Наверняка в тот момент дядя Рудольф еще даже не приехал домой.
За час до того, как объявили посадку, Натали небольшими перебежками, словно украдкой, вновь дошла до кафе. Два гамбургера и большой кофе. На этот раз ей показалось, что она, наконец, сумела найти во вкусе гамбургеров что-то особенное. Как и во вкусе кофе, который она никогда еще не пила столько.
Разглядывая себя перед широким зеркалом в туалете аэропорта, Натали с ужасом поняла, что ее синяки приобрели какой-то особенно яркий цвет. Нет, они не были огромны, уже почти не болели. Но сомнений в их происхождении не было никаких. Темнокожая девушка возраста Натали стояла рядом и тоже рассматривала себя в зеркало, затем взглянула на Натали и тотчас отвернулась.
– Понимаю, я все понимаю, – думала про себя Натали. – А что делать? Вот и бегу отсюда, как последняя трусиха вместо того, чтобы дать отпор или даже отомстить.
Впрочем, Натали никогда и никому не мстила. Это качество досталось ей от родителей, а все, чему учили ее родители, для Натали сейчас было на вес золота. Да, она не была мстительной, но она была упорной, даже упертой и крайне принципиальной девушкой. Кто знает, смог бы ей в этот момент помешать дядя Рудольф, пусть и обнаруживший ее в аэропорту?
Зарегистрировавшись на рейс, Натали нервно оглядывалась по сторонами. Она немного успокоилась, когда уже сидела в самолете и, приоткрыв папку, смотрела на маленькую фотографию родителей с ней и братом. Она быстро ее закрыла и убрала в рюкзак, когда услышала, что вокруг многие говорят по-русски.
