Белый шум, источаемый сказочной подземной цивилизацией, до такой степени очаровал Лойда, что тот застал себя по пояс стоящим в молочных водах озера. На лице его читалось блаженство, словно омовение это было священным обрядом исцеления. Влага приятно лизала его свежие раны, унимая боль, и Лойд, мягко задержав дыхание, исчез под водой.
Спустя несколько часов нашего героя, забывшегося праведным сном подле природного алтаря, разбудил стремительный толчок из-под земли. Пока к нему возвращалась способность соображать, подземный импульс завладел стенами, породив оглушительный грохот. Звук напоминал свирепые раскаты грома. Звездное небо из светлячков тотчас рассеялось, точно на раскаленные угольки опрокинули ушат воды, и подземелье вновь поглотила непроглядная тьма. Старик вскочил на ноги и в последний момент успел увернуться от падения сталактита – острого и крупного, как зуб древнего ящера. Следом за ним со сводов пещеры одна за другой посыпались каменные глыбы, а за ними и сам купол издал пронзительный треск и стал обваливаться в сопровождении дождя из искр. В тот же миг Лойд, уже не помня себя, карабкался по наклонному боковому коридору, который заприметил, любуясь игрой света при входе сюда.
Подземная буря продолжалась около часа. Все это время старик ощупью продирался сквозь извилистые каменные туннели. То тут, то там он налетал на глухие стены, поскальзывался и падал на крутых спусках, карабкался по горной осыпи вверх и сквозь узкие прощелины. Наконец, пещерная лихорадка поутихла, и он смог остановиться и перевести дух. Чтобы хоть немного утешить вырывающееся из груди сердце, беглец согнулся вдвое и медленно сполз на сырой пол. Брюки тут же пропитались ледяной влагой: своим положением он перекрыл путь меленькому водотоку.
– Самое время! – возрадовался удачной компании старик и зачерпнул прохладной воды в ладонь. – Откуда ты взялся?
Внимательно прислушавшись к шуму ручья, Лойд пополз по направлению течения. Поворот, еще поворот. Коридор начал сужаться; макушка застряла в проеме. Зато источник свободно вырвался наружу, и стало слышно, как водный каскад, пролетев футов восемь, ударился о каменную твердь. Держаться ближе к воде – вот что показалось Лойду самым верным в теперешних условиях. Даже если на поверхность путь ему заказан, вода, пусть ненадолго, но продлит его существование.
Внутренний компас убеждал Лойда не терять веру. И все же натиск мрачных опасений, говорящих с ним голосом памяти, подрывал надежды на чудо. Что, если дикая пещера – лишь начало пути к чему-то поистине губительному? Что, если боги так проверяют его на прочность? Что, если согласиться умереть сейчас, в этом природном склепе, – самое разумное решение?
Лойд не боялся смерти. Это он отчетливо понимал. Он боялся не оправдать ожиданий – своих собственных, если умрет бесславно; отцовских, если умрет на полпути к выживанию; и божьих, если вместе с ним в небытие канет весь людской род. Что хуже? «Что из всего хуже?» – отозвался хор прошлых ошибок, алчущих реванша.
Попытки протиснуться через узкий проем не увенчались успехом, зато поубавили прыти. Дорога вспять толка не сулила. Да и к месту, с которого началось его подземное шествие, уже было не подобраться: завал, скорее всего, перегородил к нему проход. Оставалось только понемногу, остерегаясь очередного обвала, кромсать каменную арку до нужных размеров. Чем старик и занялся, нашарив неподалеку камень с острым краем. Спустя добрых часа два ему удалось проделать надлежащее отверстие для головы, но недостаточное для того, чтобы вылезти целиком.
