Лена посмотрела на него и всё поняла. Это с ней он робкий, а на самом деле – парень со взрывным характером, сама имела возможность в этом убедиться. Среди молодёжи взрываться – это ладно, это можно, а иной раз даже нужно. Но не в родном же доме? Надо исправлять положение.
– Наташка, помоги-ка матери стол накрыть, – приказал отец.
– Я помогу, – Лена встала с дивана и подошла к Ильинихе. – Ты, мама, только скажи, что надо делать.
Ильиниха онемела.
– Не рановато ли ты, голубушка, мою маму мамой называть стала? – ехидно пропела Наталья.
– Не рановато. Пусть привыкает, – спокойно ответила Лена.
Теперь онемела и Наталья.
Толя уже был готов пойти в атаку, но Лена улыбнулась ему и тем самым предотвратила взрыв. А потом она повернулась к Наталье и терпеливо разъяснила прописные истины:
– Она не только твоя мама, но и Толина, значит, и моя. Мы ведь скоро поженимся, правда, Толя?
Обрадованный Толя закивал головой. Он пока не мог сделать Лене официального предложения – ждал обещанной директором квартиры, да и отказа побаивался, а тут всё разрешилось само собой.
– А жить где будете? – пришла в себя Ильиниха.
– Как где? – удивилась девушка. – С вами, конечно. Кто-то из детей завсегда остаётся с родителями, чтобы ухаживать за ними, когда они станут старыми. Наташа живёт отдельно, значит, останется Толя, потому что больше некому.
Лена обвела всех своими огромными чистыми глазами и добавила:
– Но если вы против, то у моей бабушки поселимся. Она согласится.
– Да мы не против, – ответил отец. – Садись, дочка, матери Наташка поможет.
Всю дорогу от дома Ильиных до дома старой Иванихи Лена шла молча, на вопросы Толи отвечала односложно и явно невпопад.
– Ленка, что с тобой? Всё же было хорошо.
Девушка остановилась, повернулась к нему и прошептала:
– Толь, а я ведь сегодня первый раз в жизни сказала «мама»…
Она уткнулась лицом в его плечо и тихо заплакала.
***
А в это время в доме Ильиных обстановка опять начала накаляться.
– Да неужто, окромя этой Чумы, ему другой девки не нашлось? – причитала Ильиниха. – За какие грехи мне такое наказание?
– А ты в памяти поройся, глядишь, и отыщешь, – пряча улыбку в усах, посоветовал жене Илья Кузьмич и тут же стал серьёзным:
– Вот чего вы, бабы, на девчонку взъелись? Кому из вас она насолила-то?
– Грубая, кому хошь, нахамит. В общем, прошла и Крым, и Рим, весь посёлок только от одного её имени лихорадить начинает. Как такую оторву в наш дом брать? Да она же всех нас в бараний рог скрутит! – возмутилась Наталья.
Прищуренные глаза отца буквально пробуравили дочь и ничего хорошего не пообещали.
– Вообще-то, она не в ваш с Федькой дом войдёт, а в наш с матерью. Рим с Крымом прошла, говоришь? Так это ты брось, это ты при мне даже поминать не смей! Забыла, как про тебя грязную сплетню по посёлку пустили? Забыла, как тогда белугой ревела и грозилась руки на себя наложить, если имя твоё опять чистым не станет? Только у тебя защита была: мы с матерью, Анатолий, Федька. А Ленке чем защищать себя от разных сволочей, если не грубостью? Была бы мягкой да деликатной – слёзами бы давно на нет изошла.
– Ни одна уважающая себя девушка не ввалится так бесцеремонно в дом парня, с которым дружит, – Наталья стояла на своём.
– Да-да! А ещё и заявила, что собирается здесь поселиться! – поддержала её мать.
Отец укоризненно покачал головой.
– Вы бы, бабы, подумали своими куриными мозгами, каково было девчонке сегодня к нам прийти? Думаете, она надеялась, что мы её тут хлебом-солью встренем? А ведь пошла! Потому что любит нашего Анатолия, потому что мира нашему дому желает. Не хочет она, чтобы из-за неё мы ругались промеж собой да парня поедом ели, чем вы и занимаетесь почти месяц или того более. Сами посудите, другая на её месте просто увела бы его за собой, и плевать ей на всех нас с высокой колокольни! А Ленка вон как всё правильно рассудила про то, что не всегда мы с тобой, мать, при силе будем, что нам самим скоро догляд потребуется. Поэтому и жить с нами собирается, хотя прекрасно видит, что не очень-то её здесь ждут. Знает она, на что идёт, но идёт! Ты ей спасибо за то сказать должна, а не вопить тут всякие слова глупые. Она тебя матерью назвала. Слышишь? Матерью! Вот и будь ею для девчонки!
