– Вы не просили ее номер телефона? Или не предлагали еще раз встретиться как-нибудь?
– А зачем? – Незамедлительно ответил Евгений. – Она же ясно дала мне понять, что я ей не интересен.
– Когда?
– Когда почти дошли до нее, я спросил, не пригласит ли она меня к себе на чашку чая. Вика ответила, что «Ни в этой и ни в следующей жизни».
– Спасибо, вы свободны, – Матвеев встал. – Аккуратней на велосипеде.
Евгений сначала оцепенел от удивления, что разговор так быстро закончился, но осознав, что все позади, он от расслабления чуть со стула не сполз.
Дмитрий вернулся в кабинет оперативной службы полиции. Начальника отдела в кабинете не было, и он скомандовал:
– Павел, включите мне видео с камеры, где Евгений провожает Викторию. И, Виктор, я с Евгением закончил. Если он не ушел и ждет чего-то, отпускайте его домой.
Уверенный, что он годится на большее, с недовольным выражением лица Виктор вышел.
Павел пересел со своего стола за рабочее место начальника и через полминуты запустил нужный файл. Дмитрий склонился над монитором.
– Вот первое, – Произнес заместитель начальника отдела. – Это с камеры на столбе недалеко от дома, где была вечеринка.
Запись была цветная, и уличное освещение позволяло разглядеть невысокую девушку с длинными кудрявыми волосами в компании Евгения. Вика в сарафане в белую полоску, в руке она несла маленькую белую сумочку.
– Вот второе видео, – Гордеев включил другой ролик. – Уже рядом с ее подъездом.
Парочка дошла до здания, Евгений Филимонов остановился в нескольких метрах от двери и проводил Викторию взглядом, пока дверь подъезда не закрылась. Хоть запись была черно-белая и не такая четкая, как прошлая, можно было даже в таком качестве картинки разглядеть досаду на лице Филимонова. Он постоял перед подъездом еще несколько секунд, развернулся и ушел.
Вернулся Виктор и тоже подошел к монитору, скрестив руки.
– Сколько длится эта запись? – Спросил Матвеев.
– Час, – Ответил Павел. – Каждый файл по часу. На этой камере больше никто до двух ночи не появлялся.
– Файлы в облако. И мне ссылку, – Дмитрий написал в блокноте адрес электронной почты, оторвал листок и отдал его Павлу. – И все файлы. Не только эти два. Сигнал ее телефона оборвался в половине четвертого утра. Значит, все файлы этой камеры до четырех часов.
– Не получится, – Павел виновато устремил взгляд в стол. – Их нет.
– Что значит «их нет»?
– Нам прислали только эти файлы. Когда мы полдня спустя их посмотрели и попросили остальные, нам сказали, что видеорегистратор сгорел.
– Что значит «сгорел»? – Дмитрий не скрывал своей злобы. – Кто отвечает за его работу?
– Сказали, что сгорел.
– Фамилия человека, кто за это отвечает!
– Выясню.
– А чего вы тянули с просмотром записей? Почему полдня ждали? – Матвеев понимал, что говорит повышенным тоном и пытался с собой совладать, но безуспешно. – Почему сразу не проверили, что вам прислали?!
– Люди Тарасенко смотрели, когда мы еще не знали о пропаже, – Павел не поднимал глаз на следователя. Его коллеги также смотрели в пол. – Сказали, там ничего нет. Лишь то, что Виктория между двумя и тремя часами выходит из подъезда в той же одежде, что заходила.
Дмитрий выпрямился, шокировано обвел взглядом присутствующих, с удивлением в глазах помотал головой, не веря в услышанное, и стремительно зашагал в сторону двери. Закрывая кабинет, он себе под нос пробубнил фразу «Капец дебилы», но она все же была отчетливо слышна всем трем оперативникам.
