– Васёк, давай к машине сбегаем, что-то неспокойно у меня на душе.
Выргыргылеле кивнул, и они вышли в предбанник. Олег рванул входную дверь на себя. В темный закуток хлынул белый свет, освежающий ледяной воздух и ввалился сугроб снега, который намело за ночь. Парни вышли на крыльцо, привыкая к ослепительному сиянию наступающего дня. В первые мгновения казалось, что ничего, кроме снега, в окрестностях не осталось. Метель, словно голодный зверь, сожрала все, что сумела настигнуть. Однако при внимательном рассмотрении стало заметно, что ей удалось не все. Там и сям виднелись просевшие крыши. Столбы с оборванными проводами. Черно-белые, облепленные снегом поперечины штакетника. А чуть поодаль зияли темными провалами окон заброшенные пятиэтажки. И ни малейших следов того, что этот поселок-призрак когда-то был связан с большим миром.
– М-да, – проговорил Карпухин. – И где мы вчера оставили машину?
– Я помню, как мы шли… – сказал Вася Олсон.
– Да? – не слишком удивился Олег. – Тогда веди!
Они шагнули с крыльца, вернее, ухнули в свежие наметы снега, сразу провалившись по пояс. Если вчера еще было какое-то подобие улицы, то теперь все вокруг превратилось в сплошной сугроб. Парни не шли, а плыли, помогая себе руками, словно пробирались через болото, затянутое ледяной тиной. За ними оставалась широкая полоса разрыхленного снега, которая могла со временем превратиться в сравнительно удобную тропу. Главное, чтобы опять не началась метель. Карпухина, впрочем, сейчас волновало другое. Как он ни вертел головой, нигде не видел своего внедорожника. Не могло же его замести по самую крышу, или – могло? Автовладелец цеплялся за эту надежду, как за соломинку. Он присматривался к любому бугорку, который хоть сколько-нибудь выдавался над белоснежной равниной. И когда Вася внезапно остановился, Олег не заметил этого и едва не ткнулся носом ему в спину.
– Что случилось?
– Ничего, – откликнулся Выргыргылеле. – Просто мы пришли.
– Как – пришли? – опешил Карпухин. – А где моя тачка?
– Не знаю, – со свойственной ему невозмутимостью проговорил Олсон.
– А с чего ты взял, что это то самое место, где мы вчера встали?
– Это трудно объяснить, – проговорил Вася. – Однако, если присмотреться, то можно понять, что мы на трассе.
Олег завертел головой и увидел, что холмистую равнину справа и силуэты городских построек слева разделяет ровная полоса, к тому же кое-где обозначенная темными черточками выглядывающих из снега вешек.
– Ну да, мы на трассе, – согласился он. – Так может, место другое?
– Можешь мне не верить, – пожал плечами его спутник, – но если я и ошибся, то всего на несколько метров в обе стороны.
Карпухин угрюмо кивнул. Он понимал, что Выргыргылеле прав. У чукчей природное чувство ориентации в пространстве. Без него они бы не могли кочевать в тундре и промышлять морского зверя в открытом море. Останься автомобиль на месте, его не могло занести снегом настолько, чтобы он совершенно слился с дорогой. Да вот только от этого понимания легче не становилось. Если внедорожник все-таки пропал, значит, его кто-то угнал. Вряд ли далеко. По такой дороге сейчас не пробьешься ни в сторону Магадана, ни в обратном направлении. Выходит, неизвестный угонщик спрятал внедорожник где-то поблизости. Вероятнее всего, среди заброшенных домов. Это несколько утешало. Правда, все следы успело уже замести, но даже это не делало поиски совсем уж безнадежными.
